Навсегда. Одна мысль об этом повергала меня в панику, и я старалась на ней не задерживаться.
Когда мы закончили со сборами и вышли на площадку, Лин запер дверь и обернулся ко мне.
Тусклый свет делал его старше: сурово сжатый рот, глубокие впадины глаз, тени на скулах.
— Ирри, — сказал Лин серьёзно. — Сейчас, с этой минуты — я твой повелитель. Ты должна слушаться меня беспрекословно.
Точно игра. Ролевая. «Повелитель», смотри-ка! Я постаралась скрыть невольную улыбку. Послушно ответила:
— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин.
Лин так вошёл в роль, что даже не улыбнулся.
Выйдя из подъезда, мы отправились почему-то не в сторону вокзала и даже не на остановку — а в ближайший ломбард. Я знала его: именно здесь я когда-то сбыла с рук оставшиеся от Лина монетки. Удивилась тому, что Лин, как оказалось, тоже тут бывал.
Он остановил меня перед дверью, снова взял за плечи и внимательно посмотрел в глаза:
— Сейчас я поменяю все наши деньги. На золото и серебро.
Я задохнулась от удивления и возмущения. Он сошёл с ума?
Но стоило раскрыть рот, чтобы осыпать Лина градом возражений, как он перебил:
— Помнишь, в чём ты поклялась только что? Мне нужно, чтобы ты полностью мне доверяла. Беспрекословно, не задавая вопросов. Понимаешь?
Вот теперь это перестало походить на игру. Лин явно что-то затеял, и меня пугало, что я в его затею посвящена не была. Он ведь не разбирается в наших реалиях. То есть разбирается, но не всегда именно так, как надо.
— Что ты задумал?
Разумеется, никакая клятва не заставит меня молчать, когда Лин собирается сделать какую-то глупость.
Его синий взгляд метнулся между моими глазами, как будто Лин не мог решить, в какой смотреть. А потом он вдруг хитро улыбнулся, словно ему в голову пришла чудесная идея, крепко взял меня за воротник, притянул к себе и поцеловал.
Быстро чмокнул в губы, так мимолётно, что я едва успела ощутить прикосновение — но даже так меня словно ошпарило. В один момент исчезли все мысли, в голове стало совсем пусто.
Что это было?!
Это... это ошибка какая-то? Может, какой-то странный обычай с его родины? Может, это вместо приветствия у них?
Как бы то ни было, своим поцелуем Лин полностью отшиб мне охоту возмущаться и вообще разговаривать. Провёл меня внутрь и долго выбирал всякие золотые и серебряные украшения — а я стояла, спрятав нижнюю часть лица в шарф, потела в наглухо застёгнутом пуховике и краснела, вспоминая прикосновение его губ.