– Лах-лах, очнулась! – обрадовался кто-то.
Я дернулась, обернулась и увидела толстую бородатую женщину в аляпистом этническом балахоне, состоящем из рубахи, штанов и мудрено накинутого на них куска ткани, подпоясанного веревкой. Четыре мышиного цвета косички, по две перекинутые через каждое плечо, ниспадавшие на объемную грудь и звенящие при каждом движении бусы завершали облик.
– Где я? И вы кто? – спросила осторожно, пытаясь не рассердить ненормальную «Кончиту».
– Как раз у тебя, дохля, и хотела вызнать: кто ты? Поди, блудница?
– Я?! – от возмущения разинула рот. Подначивало доходчиво объяснить ненормальной: ху-из-ху, но привыкла сперва разбираться в обстоятельствах, а уж потом ругаться. Тем более что мы ехали по пустынной дороге, петляющей по зеленеющей холмистой равнине. Поодаль паслись овечки, и не было ничего, что бы напоминало привычный Пермский ландшафт.
«Овцы?! Сочная трава в конце сентября?! Летняя погода?..» – на меня все больше находила оторопь. В молчании я переводила взгляд с пасущейся отары на телегу, две луны, спутницу. Та внимательно разглядывала мои скинни, сапожки на каблуках, сумочку и хмурилась.
– Простите, а давно в Гремячинске овец разводят отарами? – спросила робко.
– Где?! – настороженно переспросила бородатая спутница.
– Гремячинск. Под Пермью. Не знаете, да?
Судя по ее глазам – не знала. Вот колечко-то боком выходит. Мои губы задрожали.
– Не реви! – грубовато окликнула женщина. – Ладно, хоть ты и блудница, до Лагсарна довезу!
– Блудница? Лагсарн?! – испугалась я.
– Еще и полоумная! – рассердилась спутница и досадливо хлопнула себя по бедру. – Лах-лах, что за день такой…
– Я не блудница, – выпалила жалобно.
– А чего ж на ходулях ходишь без юбки?
– У нас все так ходят.
– Вот и топай в свой Гам… гям… как его там!
– Знала бы куда идти! – всхлипнула. – Не понимаю: где я и как оказалась тут!
– Поди, с солдягом сбежала, а он тебя и бросил? – голос женщины неожиданно смягчился, и я не стала спорить. Уже вечерело, солнце медленно, но неумолимо клонилось к горизонту. И если высадит на равнине – что буду делать ночью в незнакомом месте? Однако все казалось настолько странным, что не могло быть правдой.
– А вы меня не разыгрываете? – хлопая ресницами, с затаенной надеждой посмотрела на суровое лицо незнакомки. Вдруг она сейчас улыбнется, скажет: «Наконец-то, дошло!» – и все разрешится.