– И верно, с горя ополоумела! – вздохнула спутница и покачала головой. Погоняя осла, она неразборчиво брюзжала что-то под нос, но само то, что заботливо уложила меня в телегу, а сама шла пешком, говорило, что странная женщина, судя по всему, с фальшивой бородой не такая уж и злюка.
Дорога поднималась в гору, и когда мы забрались на холм, окончательно поняла: случилось что-то странное, необъяснимое, и моей счастливой жизни в Гремячинске пришел конец, потому что на высоком, скалистом холме высился чудный античный город.
Спутница, оценив мое вытянутое лицо, не стала задавать вопросов. Снова вздохнула и погнала ослика по длинному и широкому мосту, протянувшемуся над ущельем.
«Нет-нет! Это не декорации! Слишком большой размах. Тогда глюки!» – потрогала голову. Может, в обмороке лежу. Тут спутница демонстративно приложила к моему лбу, слетевшую прежде холодную мокрую ткань. Но даже от стекавших за шиворот прохладных струек воды я не пришла в себя.
– О родных чего-нибудь помнишь?
– Все в Гремячинске, – обреченно ответила и расплакалась. Я, конечно, жила в глуши, но что себя обманывать: две луны, странное солнце, приближающиеся стены города, ослеплявшие белизной, огромные городские ворота, поражающие размером и толщиной шипов, украшавших ее поверхность… – подталкивали к мысли, что, возможно, из-за кольца перенеслась в очень даже странное место. Коря себя за любопытство, я перечисляла названия известных городов, но бородатая спутница все больше хмурилась. А потом, стянув фальшивую бороду, привязанную веревочкой, почесала подбородок и вымолвила:
– Лах с тобой! Но у ворот молчи, как немая, или пеняй на себя! А будешь лениться – катись на все четыре стороны! – она протянула мне какую-то коричнево-бурую тряпку похожую на шаль и велела прикрыться.
Мы медленно подъезжали к страже, стоявшей у огромных, окованных железом ворот.
Четверо мужчин в широких штанах, заправленных в сапоги, рубахах, кожаных доспехах с металлическими заклепками, мечами и копьями подозрительно разглядывали меня, и я так испугалась, что и без наставлений женщины не смогла бы вымолвить ни слова. Особенно, когда один из них спросил хриплым голосом:
– Это кто?
– Родня, – ответила спутница.
– Чего ж не бородатая? – усмехнулся страж.
– Дык, поди, в другом месте гуще… – начал было пошлить худой весельчак, стоявший за его спиной, но после толчка рослого сослуживца замолк.