Девицы игриво улыбались и
перешептывались, а парень глядел на них дуб дубом. Вообще-то, с
девушками он никогда не терялся, но тут на него навалилось какое-то
оцепенение. Он мог только неподвижно сидеть и хлопать глазами.
А девчонки вдруг стали пританцовывать
перед ним. Улыбки их становились откровенно манящими, движения
похотливыми. Наконец, одна приблизилась к Женьке и обвила его шею
руками. Вторая уже гладила его по груди, спускаясь все ниже.
Женьку захватило сладострастное
наваждение. Он весь напрягся, протянул руки, чтобы стиснуть сразу
обеих девушек. Но вместо упругих женских тел его пальцы вошли во
что-то сырое и легко крошащееся.
Все запахи разом перебил сильнейший
грибной дух — словно прямо перед его носом вывалили ведро...
— Мухоморы! — сдавленно вскрикнул
Женька и понял, почему красная с белыми крапинками расцветка
девичьих шапочек показалась ему такой знакомой.
Он страстно сжимал в объятиях два
огромных извивающихся мухомора!
Те же как будто и не заметили, что
юноша разгадал их маскировку, так и продолжали прикидываться
девушками.
— Красивый оленчек, красивый.
Оленчек, возьми ножик, да зарежь тут всех, — слышал он страстный
шепот.
— Всех зарежь, оленчек, а потом себя,
вот уж посмеемся, — твердила вторая тварь.
Евгения охватил дикий ужас, он
забился всем телом, пытаясь выбраться из-под чудовищных грибов.
— А ну, люди-мухоморы, прочь. Прочь
говорю! — послышался голос шамана, ставший громким и четким. —
Оставьте мальца, не вам он!
Сквозь шепот соблазняющих тварей
прорвались ставшие очень звонкими удары бубна, и мухоморы отпрянули
от юноши, вновь приняв облик девиц. Но Женьке они уже не казались
привлекательными.
Постепенно они как-то тихо
рассосались в сумраке чума.
А юноша уже забыл и о них. Его
понесла новая волна восторга. Она была такой же, как его ночные
видения — безумное переплетение перетекающих друг в друга
невиданных цветов, сквозь которые он несся на безумной, не
существующей в природе скорости. При этом он знал, что на самом
деле пребывает в покое и со стороны видит, как некое отдельное
существо, непостижимым образом тоже бывшее им, Кромлехом, уносит
его в неведомые дали.
Волны сплелись в жгут разноцветного
света, и безымянное существо уже мчалось по бесконечному
переливающемуся тоннелю.
Казавшийся вечным полет завершился
разом. Движение пресеклось, и грянула непроглядная тьма. Статичному
наблюдающему Кромлеху она тоже показалась вечной.