— В небо, в небо, дым из чума! Дым и
пар толкают небо в небесную реку. Душа поднимается к небесной реке,
к звездной реке, лыжне медведя Манги, идущего за своей медведицей
Хэглэн! К змею небесному Дябдару душа поднимается!
Сын шамана сидел рядом с ним,
периодически зачем-то постукивая деревянной палочкой по ободу
бубна. Старуха вся сосредоточилась на огне. Остальные люди — помимо
этнографов, тут было несколько женщин и пара детей, — сидели
тихо-тихо, не отрывая взгляд от шамана. Молчал и Столяров, тоже
пожиравший действие глазами.
А с Женькой творилось что-то
странное. Сначала он ощутил невероятный подъем. Стал словно бы ярче
и четче видеть — до малейших деталей примечал все происходящее. Его
будоражили незнакомые запахи, восхищали блики огня на лицах,
захватывал монотонный речитатив шамана, постепенно переходящий в
унылый вой с модуляциями.
Темный чум стал казаться ему пещерой,
в которой, освещаемые огненными бликами, древние люди начнут сейчас
некое действо. И все это ему невероятно нравилось.
Потом начались чудеса. Сначала из
костерка, куда старуха бросила очередное подношение, стало что-то
подниматься. Оно состояло из огня, но явно было приземистым живым
существом. Два блестящих черных уголька в переплетенных жгутах
пламени были глазами, которые неторопливо оглядели все происходящее
и уставились на Женьку.
Тот, впрочем, не придал этому
большого значения, вслушиваясь в пение шамана, которое становилось
все причудливее.
— Ой, огонь, тут страшный луча. Он
вверх летит, к звездной реке, луча к солнечному медведю Манги
летит, к матушке Чолбон, что на заре с неба поет. Он видит Манги,
он видит Чолбон, но летит-то к Холбан, к красной звезде летит. Ой,
ой, ой, что будет-то!
Женька почему-то обиделся на старого
колдуна, решив, что тот над ним издевается. Но тут его внимание
вновь отвлекло нечто куда более удивительное, чем тварь в огне и
бормотание шамана.
Из темноты выступили две очень
привлекательные эвенкийские девушки. Да что там — такие красивые,
что у парня дух захватило от их экзотических лиц и стройных
фигурок, соблазнительные формы которых не скрывали белые зипуны. На
головах у них были нарядные бисерные шапочки-элден. Почему-то они
были странно велики для девичьих головок, а в цветах вышивки Женьке
почудилось что-то знакомое. Но он тут же забыл об этом.