Кольца тишины сжались еще туже.
– Едва ли ты и в этом виноват, – все
же заговорила вновь ведьма.
– Скорее всего нет. Но вина и ответственность – не одно и то же. Пускай
виновны их убийцы. Но ответственность несу все равно я, как старший
брат или как учитель – я был обязан не допустить подобного. И с
этой обязанностью я не справился. Я не хочу множить такую
ответственность.
– Как ты говорил сегодня? Один раз –
случайность, два – совпадение, три – закономерность? Одного не
хватает.
– Именно, – кивнул Шулер. – И я не
хочу, чтобы это стало закономерностью. Я не могу позволить, чтобы
это стало закономерностью, понимаешь?
– Три вещи не скрыть надолго: солнце,
луну и истину.
– Он что, еще и философов цитировать
может?..
– Нет, – покачал головой Анджей. –
Это из сериала «Волчонок». Подростковая драма с романтизацией
волкодлаков. Правда, в этот раз я не понял, о чем он.
– Меня терзают смутные сомнения, –
фыркнул Марсель.
– Думаю, – раздался вдруг с
водительского кресла голос Себастьяна, – молодой господин хочет
сказать, что пан не на том концентрирует внимание. Подумайте лучше
вот о чем. Вы уверены, что если бы не учили ничему свою соседку, то
она бы выжила?
– Я… Нет, – не смог соврать чародей.
– Скорее всего, она все равно погибла бы.
– А вы?
– Я бы тогда точно умер, – кивнул
Шулер.
– А если бы вы, наоборот, успели
научить девушку большему, был бы у нее шанс выжить?
– Вероятно.
– Обдумайте эту мысль, пан. Кстати,
мы приехали.
Здоровенное старое здание в сердце
Праги[1] встретило их оскалом битого
стекла в окнах, хмурыми лицами в них же и расписанными
предупреждающими символами стенами. Дом Метели. Летом тут было
прохладно, зимой – тепло, и всегда – безопасно. А все благодаря его
хозяину. Завей был зюзей. Могущественным демоном, одним из
белорусских духов зимы, славящихся любовью к умерщвлению детей
путем переохлаждения. Сказку о Морозко слышали? Все, что там после
встречи с, собственно, Морозко, – горячечный бред умирающей
девушки.
Впрочем, конкретно этот зюзя стал
покровителем и защитником беспризорников. Закоренелый борец со
стереотипами, так сказать.
Первыми в помещение вошли подростки.
Шулер и компания – следом. Внутри их ждала ватага сирот всех
возрастов – от совсем детей до почти полноценных юношей и девушек –
равномерно распределенная по подоконникам, продавленным диванам,
рассохшимся стульям со столами и просто по полу. Ребятня уперла во
вторженцев острия хмурых взглядов и прикрылась тяжелыми щитами
глухого молчания. Дружелюбная атмосфера, ничего не скажешь.