– Бросил бы ты эту гадость! – Она провела рукой по дубовой панели. – Стены насквозь прокурил! Надо бы их навощить, или промаслить, или что-нибудь такое.
– Весь дом требует «чего-нибудь такого», – зевнул Родерик. – Если ты знаешь способ сделать «чего-нибудь» без «ничего» – в смысле, без денег, – валяй, милости просим… – Поймав мой взгляд, он попытался все обернуть в шутку: – К тому же в этой комнате человек обязан курить, правда, доктор Фарадей?
Он показал на решетчатый потолок цвета слоновой кости; сей оттенок я полагал данью времени, но теперь сообразил: неровную желтизну сотворили дымившие сигарами бильярдисты.
Родерик вновь занялся бумагами, и мы с Каролиной, поняв намек, вышли из комнаты. Вслед нам прозвучало невнятное обещание встретиться за чаем. Каролина покачала головой.
– Теперь надолго засел, – прошептала она, отойдя от двери. – Сколько раз говорила: давай помогу – не хочет… А нога-то и вправду лучше! Не знаю, как вас благодарить за вашу помощь.
– Он сам себе поможет, если будет делать нужные упражнения. Элементарный ежедневный массаж заметно скажется на мышце. Я дал ему растирание, проследите, чтобы он им пользовался, хорошо?
– Непременно. Думаю, вы заметили, как наплевательски он к себе относится? – Каролина приостановилась. – Что вы о нем скажете, только честно?
– В целом он вполне здоров, – ответил я. – К тому же весьма обаятелен. Жаль только, что свою комнату превратил в контору.
– Да, я знаю. Отец управлял имением из библиотеки. Я не помню, чтобы на его столе, которым сейчас пользуется Родерик, когда-нибудь был бедлам, и ведь мы владели не одной, а четырьмя фермами. Вообразите, у нас был управляющий, мистер Маклеод. В войну ему пришлось уйти. У него имелся свой кабинет, вон там. Эта часть дома считалась, так сказать, мужской, здесь всегда было людно. Но сейчас, если б не комната Родерика, она стала бы нежилой.
Каролина говорила небрежно, но мне это было внове: казалось удивительным провести детство в доме, где свободных комнат столько, что некоторые можно закрыть и не вспоминать о них. Я поделился своими мыслями, и она снова грустно улыбнулась:
– Поверьте, это быстро приедается. Все эти комнаты начинаешь воспринимать как надоедливых бедных родственников: бросить нельзя, а с ними то и дело случаются всякие казусы, они хворают и требуют такой уймы денег, что проще сбагрить их в пансион. Конечно, жалко, потому что среди них есть очень миленькие… Хотите, я проведу вас по дому? Только обещайте закрывать глаза на самый ужас. Экскурсия грошовая. Что скажете?