Правда, есть у меня еще третий. И пока этот костлявый упырь
ехидно хихикает, терзая плоть, я коплю силы. Боль спадает. В
который раз скалюсь, рычу, напрягаю каждую жилку в дикой злобе. Еще
немного и…
Вы можете повысить уровень дополнительной
Способности
А это значит, что надо чаще заглядывать в мой интерфейс, мудила.
Серебристая полоска полна, как брюхо лосося перед нерестом. Но я не
буду повышать уровень. Я использую все до последней капли.
Маха отпрянул – в руках он держал ржавые щипцы с окровавленным
ногтем. Раньше этот ублюдок всегда подносил к моему лицу вырванные
части тела, а сейчас просто выкинул. Даже клещи выпали из когтистых
пальцев. Догадался, что сейчас будет шашлычок? Смеюсь утробным
адским смехом. Тело наливается огнем. Пламя щекочет душу. Говорят,
что месть – блюдо, которое едят холодным. Это пусть эстеты дают ему
настояться, пробуют маленькими порциями, размазывают языком по
небу, причмокивают и закатывают от удовольствия глазки. Я буду есть
это блюдо раскаленным!
Реву до щекотки в горле и буквально воспламеняюсь. На
почерневшей коже бегают желтые сполохи. Воздух вокруг вскипает,
колеблется. Пещера становится похожа на горящую печь. А мне хорошо,
свободно, энергия струится по венам, заполняет каждую клетку,
рвется наружу. Веревки и остатки одежды вмиг превращаются в пепел.
Опускаюсь на алтарь. Маха пятится. Глаза бегают, как загнанные в
угол мышки. Волосы встают дыбом. Его войско драпает, только
сверкают подгорелые панцири.
Поздравляем, вы впервые самостоятельно освободились от
Удержания
Меню снова доступно
В меню появились новые возможности
Не время! Прыгаю на врага с голыми руками. Сейчас мне оружие ни
к чему: в ладонях не просто какой-то меч или нож, в них пламя.
- Каак?.. – успевает проблеять Маха.
Я и сам не знаю, как все получилось. После буду ломать голову, а
сейчас сходу бью кулаком в носатую рожу. Монстр закрывается
когтистой лапой, но пламя делает свое дело. И без того мерзкая кожа
идет пузырями, трескается, обугливается. Маха пытается вырваться,
визжит, отбивается. Сбиваю его с ног и наваливаюсь сверху всем
телом. Пещеру заволакивает едкий смердящий дым. Крик дикой боли и
древнего ужаса прокатывается эхом по всем коридорам, залам и нишам,
пугая до нервного визга последних летучих мышей. А затем резко весь
шабаш прекращается: тухнет пламя, стихают вопли, дым медленно
уходит.