С рождением Верочки сестра завела другую шарманку – надо мол, и мне оставить после себя что-то на земле. «Или ты эгоист, Сережа, или у тебя проблемы с этим делом. Ты не стесняйся, скажи как есть, мы же семья, поможем». Интересно, как она собиралась мне помочь, окажись я на самом деле импотентом. Денег на врача у нее точно не было – даже одежду племяннице покупал я, после того, как увидел попрошайничество сестры в группе «Отдам даром». Зато был интерес порыться в грязном белье, позлорадствовать, изображая мать Терезу. Обскакала я тебя, братец, да было и не сложно – ты ведь полное ничтожество. Чуть не рассмеялся тогда, ведь она, из неплохой девчонки превратившаяся в бесформенную бабу с отросшими корнями волос и в покрытом пятнами переднике, действительно так думала. И как бы подумала, знай она, что со мной на самом деле не так…
С опозданием я понял, что здесь определенно должны быть камеры. Да и было уже все равно. Внутри разливалась приятная слабость, а веки закрывали мир непроницаемым занавесом.
***
– Но, лошадка, но! – Коленки в белых колготках выныривали из-под джинсовой юбочки. Следом за «лошадкой» неслись две девчонки, похожие, будто близняшки. Или мне так казалось – я не замечал никого на свете, кроме бегущей впереди. Она не отрывалась от «наездниц» слишком далеко, и вскоре стало понятно, почему – тонкая леска, обернутая вокруг шеи, служила поводьями и уздой.
***
– Мама, тетя даст мне шарик? Хочу шарик, мама!
На моих глазах девочка начала бледнеть, будто стремительно теряла кровь. Моя рука обхватывала ее еще теплую шею, которая перестала пульсировать всего мгновение назад. Совсем чуть-чуть от жизни до смерти, до того момента, когда уже ничего не исправить. Остается только ловить уходящие секунды, ловить и наслаждаться ими, пока можно, выжать из них каждую каплю любви и нежности, на которые только способна человеческая душа. Моя, ведь ее душа уже не здесь, не со мной, но в то же время еще близко, настолько, что ее присутствие можно ощутить. Постой же, подожди! Мои непослушные пальцы лихорадочно расстегивают пуговицы курточки…
Я потряс головой и крепко зажмурился, чтобы отогнать наваждение. Девочка, живая и невредимая, все так же канючила по поводу шарика, а ее мать делала вид, что оглохла. Нет, только не снова… Низ живота заныл, разливая по телу горячую волну.