– Признаться, – Туран дыхнул на
озябшие ладони, – я не успел прочитать протокол вскрытия.
– Ничего страшного, мастер, –
эмоциональный фон фельдшера Дартина засветился от радости, похоже,
ему не часто выпадает возможность услужить высокому начальству. –
Это я вскрывал витуса Ксижена, и протокол тот самый тоже я писал.
Если не возражаете, я перескажу вам своими словами. Только, –
фельдшер Дартин нахмурился, от чего его густые брови сошлись
домиком, – давайте пройдём в мой кабинет.
– Не возражаю, – Туран судорожно
кивнул.
Кабинет фельдшера Дартина имеет мало
общего с рабочим местом бюрократа. В первую очередь небольшая, но
уютная, комната с небольшим окном и кирпичной печью предназначена
для приёма больных. Широкая и длинная лавка у стены застелена на
удивление чистой и белой простынёй. Простенький письменный стол и
пара стульев. Как и в любом врачебном кабинете, здесь нашёлся
высокий деревянный шкаф со всякими баночками, коробочкам и прочими
снадобьями.
– Присаживайтесь, мастер, – фельдшер
Дартин гостеприимно развернул один из стульев возле стола. – У меня
нечасто бывают посетители, а больные ещё реже.
– Это почему же? – Туран опустился на
стул, лицо и руки самозабвенно принялись впитывать тепло в кабинете
фельдшера.
– Меня считают лекарем для мёртвых, –
фельдшер Дартин опустился на стул во главе стола. – Уже мало кто
помнит, что в первую очередь я учился лечить живых. Впрочем, у нас
в Ничеево своя земская больница имеется. На сорок коек, между
прочим. Её лет десять назад построили, ту улицу с тех пор так и
кличут – Лечебная.
– И так, слушаю вас, – Туран
развернул блокнот для записей.
Глаза фельдшера Дартина с удивлением
стрельнули по непонятные значкам и закорючкам в блокноте Турана,
однако спросить смотритель морга так и не решился.
– В общем, я внимательно осмотрел
тело покойного витуса Ксижена. То, что труп превратился в кусок
льда, не является причиной смерти. Всего на теле витуса Ксижена мне
удалось найти две раны. Одна на левом виске. Похоже, витуса Ксижена
ударили чем-то вроде киянки.
– Чем? – Туран поднял глаза.
– Это столярный молоток такой,
мастер, – охотно пояснил фельдшер Дартин. – Только он гораздо шире
сапожного, из железа, и полностью из дерева.
– А, понятно.
– Так вот, – широкие ладони фельдшера
Дартина опустились на столешницу, – витуса Ксижена ударили в левый
висок чем-то вроде киянки. Ударная поверхность была немного
заострена, эдакая очень низкая пирамидка, немного закруглённая, без
граней острых. Но орудие точно было из дерева. В ране мне удалось
найти пару очень тонких щепочек. Крови из разбитого виска вытекло
изрядно, только не та странная киянка убила витуса Ксижена.