Поезд отходил со второго перрона. Новобранцев погнали через весь вокзал, потом развернули обратно, сказали идти в обход, чтоб не мешались – прибывал другой поезд с пассажирами и грузом и его надо было срочно разгрузить. Всё сразу смешалось и все начали ходить кто куда, особо уже не слушая начальников с военкомата, превращая всё в разброд.
– С Курчумского кто? Спрашиваю, с Курчумского кто есть? – кричал крепкий мужичок в военной форме, семеня по вокзалу и размахивая перед собой как шашкой списком. – Сюда все собрались, в одну шеренгу! Ну, давай, кони не расторопные! Живо! Шевелись, говорю, мать-перемать! Ты с Курчумского? А чего тут ходишь? Иди давай отсюда! Твои дальше стоят!
Наконец, с горем пополам, собрали всех в кучу. Под угрозой строго взыскания приказали ждать, никуда не ходить пока не придет нужный поезд. Так все и стояли, прыгая с ноги на ногу от дикого холода. Грелись как могли. Кто-то пел песни, приплясывая на месте. Кто-то компанией втихаря кирял припрятанную с дома самогонку. Предложили Ване, он отхлебнул, больше из уважения, и передал бутылку дальше. Стало чуть теплее.
– Сейчас куда мы? – услышал Иван одного из тех, с кем собирался ехать. Смуглый казах говорил с сильным акцентом и понять его было весьма сложно.
– В казарму, – отвечал второй, не знакомый парень, с мясистым красным носом на пол-лица. – Заниматься строевой и политической подготовкой, изучать материальную часть.
– А я думал, сразу на фронт, – сказал Ваня, поворачиваясь к парням.
– Сразу на передовую не отправляют, – со знанием дела ответил носатый. – Сначала научить должны винтовку держать. А то в первый же день тебя, неумёху, вражья пуля скосит. Или, чего доброго, сам кого-нибудь подстрелишь из своих!
Парни загоготали.
– Слышь, угости махорочкой? – вклинился в разговор еще один парнишка с обветренным лицом.
– Да мало у самого!
– Митька, не жмись! Сыпь!
– Ладно, только чур вместе курим!
– Да ты отсыпал-то с ноготь, какой вдвоем, тут и одному на пару тяг едва хватит!
– Нормально, двоим в самый раз.
– Говорят, наши немца подбили, – сворачивая самокрутку, сказал подошедший. – Те хотели ладожскую коммуникацию раскурочить, по которой снабжение в Ленинград идет. А не вышло. Хвоста немцу накрутили!