Получив деньги, Никита Владимирович с усердием начал пропивать их. По русской традиции на троих. Собутыльниками Богословского выступили поэт Михаил Светлов и писатель Юрий Олеша. Первые тосты произнесли за гений Соловьева-Седого и за талант Богословского… подделывать подписи.
Но недолго музыка играла!
Обманутый композитор, получив в бухгалтерии адрес почтового отделения, куда был перечислен гонорар, сразу всё понял и ринулся к Богословскому. Тому ничего не оставалось, как вернуть деньги, а за свою находчивость получить от Соловьего-Седого пол-ящика водки и продолжить возлияние с собутыльниками.
Инцидент, благодаря стараниям автора «Подмосковных вечеров», широко обсуждался московским бомондом.
Нашлись в той среде и юристы, объяснившие Никите Владимировичу, что подделка чужой подписи может привести к конфликту с Уголовным Кодексом.
Наставлениям юристов Богословский не внял, подписи подделывать не перестал, а друзей и недругов разыгрывал ещё более дерзко и изощрённо. Хотя формально к розыгрышам не имел ни малейшего отношения – всё делал от имени официальных инстанций.
Идём дальше…
Звонит как-то Богословский актёру Царёву от имени министра морского флота – просит разрешения назвать его именем океанский лайнер. Но одно условие – согласие парткома театра. На следующий день перезванивает, извиняется, говорит, что Политбюро ЦК решило присвоить лайнеру имя героя революции, но есть пароход поменьше. Актёр вновь идёт в партком…
Так, снижая тоннаж и значимость судна, в конце концов, предложил дать имя Царёва какому-то катерочку-дерьмовозу…
Когда курсанты перестали смеяться, Козлов невозмутимо продолжил:
– Или вот еще пример богословского розыгрыша…
У писателя Виталия Губарева была манера позвонить и объявить, что вечером придёт в гости. Не спрашивая, ждут ли его, свободен ли хозяин. Очередной его визит Богословский встретил во всеоружии: заехал в Радиокомитет к Юрию Левитану и упросил его наговорить текст. Полну горницу гостей созвал на вечер. Губарев не заставил себя ждать – тут как тут. Сидят, выпивают… Композитор сделал вид, что включил радиоприёмник, на самом деле – магнитофон. Неповторимый голос Левитана:
«…в области драматургии присудить: Лавренёву Борису Андреевичу – Сталинскую премию третьей степени… Губареву Виталию Георгиевичу за пьесу «Павлик Морозов» – Сталинскую премию третьей степени…»