– А вот и я.
Юрий ничего не ответил, а его новый знакомый оказался настолько тактичен, что интересоваться содержимым ящика не стал. Просто прикрыл дверь, снял противогаз и уселся рядом с Корниловым.
– Ты как?
Юрий тоже снял противогаз, провел пальцами по покрывшемуся испариной лбу…
– Не очень. Простуда.
– Це дрэнна.
При свете лежащего на столе фонарика, он рассматривал лицо и внешность своего нового знакомого. Это был мужчина лет тридцати пяти. Бог обделил его ростом, зато позволил раздаться в ширину. У Стука были крепкие, кривоватые ноги, широкая грудь, короткая бычья шея, наголо бритая голова. Первое впечатление от этого приземистого громилы кардинально менялось, стоило увидеть его глаза. Голубые, как два озерца, они смотрели на мир с детской наивностью и добротой. Бамбуло носил рыжие усы а-ля Тарас Бульба, и если ему чего и не хватало, для полного сходства с запорожским казаком, так это оселедца на голове.
Стук тоже рассматривал Юрия. Когда играть в гляделки обоим надоело, Корнилов кивнул на ящик.
– Там – оружие, еда, а может и лекарства.
– Це добре.
И опять никаких попыток открыть заветный ящик. Молодец. Не разевает рот на чужой каравай, вопреки расхожему мнению о жадных хохлах. Юрий был слишком слаб, чтобы тратить силы на принятие вертикального положения. До ящика он добрался на четвереньках. Расстегнул застежки, поднял крышку. Сверху лежал «калаш» с деревянным прикладом, ремень с черной кобурой, из которой торчала рукоятка «макарова». Корнилов вытащил оружие, положил на пол и откинул кусок брезента. Фляжка. Полотняный мешок, наполненный, скорее всего, грибами. Увесистый бумажный сверток. Судя по проступившим на нем жирным пятнам – свинина. На самом дне жестяная миска, кружка, ложка. Большой фонарь, пара запасных батареек к нему. Компас. Большой рюкзак. Три коробка спичек. Несколько противогазовых фильтров, две «эргэшки», запасные обоймы. Все.
Корнилов испытал сильное разочарование. Набор сам по себе был неплох. Не хватало главного – лекарств. Юрий обернулся к Стуку, который так и не сдвинулся с места.
– Тут – еда.
– Це добре.
– Что ты заладил: добре, добре! – разозлился Корнилов. – Подгребай, перекусим.
Ему показалось, что он своей резкостью он обидел Степана. Пытаясь сгладить грубость, Юрий добавил:
– Сало. Друзья положили мне сало.