Дурак. Сейчас он обидится еще больше. Оскорбится намеком на неземную любовь украинцев к салу.
Стук не обиделся. Не спеша подошел, осмотрел на разложенные богатства.
– Хм… Падаю в долю.
Выдав эту странную фразу, рыжеусый скрылся за дверью. Вернулся через несколько минут с зажатой под мышкой доской и ворохом бумаги в руке.
– Ножика не одолжишь?
– Бери.
Стук уселся на пол, зажал доску между колен и принялся отщеплять от нее лучины.
– Что с рукой? – поинтересовался Корнилов.
– Мои друзья. Мне они ничего не положили на дорожку.
Интересный ответ. Если он правильно понял, друзья Стука не отличались чрезмерной заботливостью. Вместо этого сломали ему руку.
– За что?
– За перекидку[3], – Стук придвинулся к остаткам костра, свернул бумагу в комок и расставил расщепленную лучину шатром. – Понимаешь, Юрец: испорченный пассажир[4] попался. Засек подновку. Ну и… Дере коза лозу, а вовк – козу…
– Не понял.
– И я не понял, – усмехнулся Степан, поднося спичку к костру. – Сам не понял, как со сломанной рукой на поверхности оказался.
– Темнишь ты что-то, Стук. Перекидка, подновка, пассажир какой-то… Испорченный.
– И ничего не темню. Катала я. Карточный шулер. Был.
Юрия осенило. Шулер. Вот откуда этот странный жаргон. История с испорченным пассажиром, перекидками-подновками и падением в долю обрела смысл. Стук смухлевал, был пойман за руку, которую ему и сломали. Крутые, однако, нравы у картежников в Метро.
– Ясно. А на поверхности-то как оказался?
– Так ведь жить захотел, – Стук пожал плечами и принялся разворачивать свертки из ящика. – Пристал к какой-то банде, что на поверхность выходила. Сделал ноги. Мне, братан, в Метро дорога заказана – пришибут кореша за то, что их подставил. Таки едела… О, чаек! Заварим?
Через несколько минут в миске и кружке закипела вода. Стук всыпал в нее мелко растертую грибную смесь. По комнате поплыл ароматный запах. Бамбуло окончательно освоился и, ловко орудуя здоровой рукой, принялся нарезать сало на тонкие ломти.
– Думал, выберусь из Метро, а потом опять под землю нырну, на другую станцию. Сразу ведь скумекал, что тут страшнее, чем там. Не вышло. Во-первых, не всех с поверхности обратно впускают, во-вторых… Не кажи «гоп», доки не перескочив. Сижу теперь тут…
– А спутники? – Юрий взял протянутую кружку чая, отпил, передал Стуку. – Почему с ними не пошел? Сам же говорил: гуртом и батьку легче бить.