Закончив надругательство над вещами, служивые вытолкнули меня в коридор. Я увидел растерянного Карла, которого ждала та же участь, ободряюще подмигнул и двинулся, понукаемый нетерпеливыми конвоирами. Мы прошли по лестнице, спустились в полуподвал. От едкого дыма резало глаза, холод сковал конечности, заставляя зубы отбивать чечетку. Я ступал босыми пятками, чувствуя, как ледяные иголки начинают колоть их все выше и выше.
Мы добрались до крайней камеры.
– Стой, – приказал человечек.
Он поковырялся ключом в замке, пока один из караульных светил факелом. Дверь со скрипом отворилась. Я удивился, что она такая маленькая – мне бы пришлось согнуться пополам, чтобы пройти.
– Добро пожаловать, господин хороший, – со смешком произнес подпрапорщик.
– Я так понимаю, что встреча с адвокатом мне не светит.
– Иди уж, не заговаривай зубы! – Мощным толчком меня запихнули в камеру.
Из проема полетели мои вещи, причем сапоги угодили прямо в лоб. Я стал поспешно одеваться, чтобы не потерять остатки тепла. Не хватало еще заболеть. Вряд ли здешняя медицина практикует что-то иное, кроме пускания крови.
Дверь захлопнулась. Я остался один в абсолютной, кромешной тьме. Попробовал распрямиться, но понял, что потолок находится слишком низко, ощупью нашел что-то вроде лежака и попытался лечь во весь рост. Увы, в длину комната была ничуть не больше. Ноги уперлись в стену. Пришлось свернуться калачиком.
Сырой лежак не добавлял комфорта. Одежда мигом промокла, стала противной и липкой. Я сжался в комок и стал греться внутренним теплом. Да, попал ты, Гусаров, как кур в ощип. Выбор изумительный. Если к утру не окочуришься, сдохнешь от пыток. В справедливый и гуманный суд я перестал верить еще в детстве.
Внезапно дверь отворилась. Я приподнялся на лежаке и увидел, что в камеру вошел посетитель; в руках у него была свечка с дрожащим пламенем на конце.
– Игорь Николаевич Гусаров? – осведомился он.
– Да, – машинально кивнул я и тут же замер, пораженный догадкой. Здесь я был бароном фон Гофеном. – Откуда вы знаете мое настоящее имя?
– Очень просто, я – тот, кто устроил ваш перенос в это время, – нерадостно усмехнулся он.
– Мне вас сразу придушить или помучить? – зло спросил я.
– Игорь Николаевич, право слово, что за разговоры между интеллигентными людьми? Я, конечно, понимаю, что хорошего в нынешнем положении мало, но тут не столько моя вина, сколько стечение обстоятельств. Позвольте, я лучше с вами на лежанку присяду. Другой мебели здесь все равно нет. Нам предстоит серьезный разговор, а ноги у меня не железные.