– Жаль, только поздно я спохватилася, – проскрипела севшим, дрожащим голосом старушка. – Знала бы где упаду – солому бы постелила…
Разгоняя тоскливые мысли, в дверь постучали. Требовательно, излишне жизнерадостно. Не успела женщина и рта раскрыть, как тут же прозвенел знакомый голос:
– Сания апа! Сания апа!
– Проходи, Зейнап! Дома я!
– Ой, еле до тебя добралась. Думала не успею, так завтра загляну, – убирая со лба непослушные пряди волос, почтальон прошла на кухоньку. Попутно, она начала копаться в сумке, что свисала с тонкого плеча. – Вот тебе тут письмо пришло. От какого-то незнакомого мужчины.
– От незнакомого? – нахмурилась старушка. Десять лет ни единой весточки не получила, а тут письмо – подозрительное. – Прочти мне его, Зейнап. Сама не осилю.
Почтальону только это и надо. Разрывая конверт нетерпеливыми, проворными пальцами, она наконец выудила на свет сложенный вдвое листок бумаги.
– «Здравствуйте, уважаемая Сания Ильгамовна! – начала читать Зейнап. – Меня зовут Александр Шашурин и пишу я вам из колонии в Оренбурге…» Эстэгыфируллаа!! – голос почтальона дрогнул.
– Читай дальше, не останавливайся, – тихо произнесла старушка, а у самой где-то в сердце кольнуло. Словно невидимая рука иголкой коснулась.
С каждой строчкой боль всё усиливалась, грудь горела как от укуса дюжины пчёл. Терпеть её Сания Ильгамовна более не могла. Благо корвалол был тут же, на столе, в жестяной коробке из-под печенья, вместе с другими лекарствами.
Зейнап тоже вся побледнела. Алый румянец, недавно красовавшийся на пухлых щеках, вмиг вылинял.
– « … Две недели назад сына вашего схоронили. Недалеко, на территории тюрьмы. И я решил: вы, как мать, должны знать что случилось с Фуадом. Почему он не передавал вам вестей от себя. Он был честным, хорошим человеком, всегда переживал о вас… ».
Так вот что случилось с моим младшеньким… Целых десять лет я гадала, покоя не находила, просила отыскать сыночка. А тут судьба вон чего сготовила …
Сания Ильгамовна уже не слышала слов утешения Зейнап, не чувствовала её рук на своих дряхлых, костлявых плечах. Все мысли старушки крутились вокруг её детей. В душе она рыдала горючими слезами, в то время как глаза оставались сухими и неподвижными.
Нет, не могла пожилая мать поверить, что сын встал на кривую дорожку! Только не по своей воле! Наверное его обманули, втянули в чёрное дело. Вот ведь и Александр ага пишет, что подставили Фуада, что за убийство человека наказан лишь её сын…