– Именно кос ваши драгуны, насколько я понял, больше всего опасаются, – вежливо, хотя и совершенно некстати, напомнил полковнику Пьер де Шевалье. – Просьба к вам, господин Голембский: если в ваших руках окажется кто-либо из примкнувших к мятежникам казаков, потрудитесь передать его мне. Вы отлично понимаете, насколько важно для меня общение с ними.
– Передам, но лишь на очень непродолжительное время, прежде чем вздерну.
– Об этой услуге просил вас, как помните, в своем письме и господин посол, граф де Брежи, – постарался не акцентировать внимания на этой циничной угрозе Шевалье.
– Только ради моего старого друга графа де Брежи, – напыщенно бросил полковник, – я и соглашусь на эту уступку. Эй, адъютант, коня мне!
– Вы собираетесь наступать? – взбодрился Шевалье.
– Зачем зря терять людей? Уверен, что эти разбойники постоят-постоят там, за речкой, и подадутся на Сечь, записываться в запорожцы. А мы тем временем будем укреплять свой лагерь да присматриваться к этим вашим воякам.
Шевалье проследил, как полковник слишком тяжеловато для профессионального военного взбирается в седло, как отчаянно галопирует в нем, переваливая костлявое туловище из стороны в сторону, и вернулся в шатер. Там он в течение получаса вдумчиво просматривал свои дорожные записи да выдержки из работ нескольких польских и турецких путешественников. То, что он создавал здесь, Шевалье тоже рассматривал лишь как предварительные наброски. Так, отдельные мысли, замечания… По-настоящему же засядет за свою книгу уже в Варшаве.
Еще раз мечтательно взглянув на желтоватое степное небо, историограф улыбнулся какой-то своей сокровенной мысли и неуверенно взялся за перо…
«…На основании всего изложенного мною о казаках, можно сделать вывод, что казаки – это всего лишь войско, повстанческие отряды… – Шевалье немного подумал, зачеркнул слово “повстанческие” и написал “отряды украинских воинов”. Однако и это определение тоже не удовлетворило его, поэтому он вывел: – Это всего лишь войско, а не народ, как считают многие. Больше всего их можно сравнить с вольными стрелками, порожденными некогда во Франции Карлом VII из набранных со всех земель французского королевства и способных носить оружие. По первому зову короля они обязаны были явиться в определенное для сбора место и принимать участие в войне. За это их освобождали от всех налогов и повинностей. Казаки, из тех, которые служат польскому королю, тоже набраны и навербованы из Руси, Волыни и Подолии; они владеют многими вольностями и привилегиями, поэтому тоже обязаны отправляться туда, куда им прикажут…»