Концепция Бахтина рисует язык как наиболее чувствительное выражение великой манихейской борьбы во Вселенной между центробежными силами, которые стремятся разобщить вещи с центростремительными силами, которые их сплачивают. Язык весьма системен: он состоит из таких повторяющихся черт, как синтаксис, грамматика и фонетические законы. Эти аспекты языка наиболее изучались современными лингвистами. Но язык, чтобы иметь значение, должен быть открыт каждый раз для особенных условий, в которых происходит высказывание. Слова могут значить множество различных вещей – в зависимости от оттенка интонации. Бахтин рассматривает интонацию как один из способов, позволяющих различным историческим и социальным контекстам приводить в действие неизменные аспекты языковых систем. Бахтин, далее, подчеркивает действенность parole в противоположность статичности langue, доминирование истории над синхронией, эпистемологии и семантики над лингвистикой. Он пост-, а, точнее, трансструктуралист в том плане, что он подчеркивает утечки в системе. Его работа о жанрах речи (1979) делает его пионером теории речи, в ней он рассуждает о вещах, которые позже были затронуты Эрвином Гоффманом в кн. «Frame Analyzis». Работа Бахтина о Фрейде находится в числе первых, которые подчеркнули роль языка в психоанализе. Его многочисленные работы о романе, взятые вместе, составляют важную главу в современной теории текста, а также дают убедительную модель исторической поэтики. Хотя он повлиял на таких деятелей, как Кристева, Бахтин сам в меньшей степени интересовался природой знака. Его внимание было сосредоточено на высказывании, которое он понимал как средство выражения особых социальных, профессиональных, географических, политических и других различий, которые в различные исторические периоды были выражены в языковой коммуникации. Высказывание, понимаемое таким образом, требует анализа дискурса. Язык, писал Бахтин, стратифицирован не только на диалекты, но и на социоидеологические языки, принадлежащие разным профессиям, поколениям и т. д. Бахтин называл это явление разноречием.
Язык, понимаемый как сумма диалогов, является тончайшим и наиболее полным воплощением диалога между центробежными и центростремительными силами мира. Но автор исследует и другие пути, которыми эти две силы осуществляют конфликт и коммуникацию. Диалог присутствует в образовании его в потребности представить мое Я в терминах, предложенных другими. В потоке становления Я всегда стремится обозначить свою сущность. Оно присутствует в сложной политике, которая определяет степень влияния между авторами и их персонажами. Монологическим является случай Толстого, который представляется нам как автор, выступая автократом своих текстов – в противоположность «полифонии» Достоевского, в романах которого звучит демократия голосов, каждый из которых есть «образ всего языка», свойственных враждебным идеологиям в мире Достоевского.