В 1979 г. Б. А. Успенский эмигрировал. Сначала семестр преподавал в Амстердамском университете, выезжая с лекциями в другие европейские университеты. С 1980 г. – работает в США. В настоящее время – профессор Университета Южной Калифорнии (USC) в Лос-Анджелесе. Испытал воздействие работ Шкловского, Проппа, Тынянова, Якобсона, Эйзенштейна, Бахтина и Риффатера. Основной круг интересов – явления русской литературы и искусства XX века. В своих работах использует постструктурные, интертекстуальные методы, которые дают прочтению хорошо знакомых произведений остроту и новизну изложения. Печатался в Москве и Тарту, будучи одним из представителей Московско-Тартуской школы.
К московской группе Московско-тартуской школы относился и Александр Моисеевич Пятигорский (1929–2009). В 60-х гг. принял участие в симпозиумах по знаковым системам в Киярику. Впоследствии дал оценку деятельности тартуского кружка и московских семиотиков в работе «Взгляд из 90-х на семиотику 60-х». Участвовал в диалоге с М. Мамардашвили. В середине 70-х гг. уехал за границу. Наиболее значительные работы собраны в кн. «Избранные труды» (М., 1996). К их числу принадлежат исследования о тексте как разновидности сигнала, о семиотической ситуации и ее наблюдателе, о метатеории сознания и др. проблемах семиотики.
Вопросы семиотики Пятигорский понимал в широком социокультурном контексте. В диалогах с М. Мамардашвили и в нескольких других небольших по объему работ А. М. Пятигорский высказал ряд соображений о духовной ситуации в современной России. В России, рассуждали Пятигорский и Мамардашвили, каждый текст стремится стать «Текстом» с большой буквы, энциклопедией русской жизни. Между тем, необходим отказ от этих претензий, от вековых стереотипов. Коренным пороком русского самосознания является отсутствие формы. Философия призвана расколдовать общество от власти культурных идолов, создать условия, при которых текст обретет форму и станет одной из единиц в полифонии текстов. В конечном итоге надо преодолеть типичную для нашей страны ситуацию, когда в стране что-то случается, но ничего не происходит (как сформулировал эту мысль автор предисловия к «Избранным трудам» Г. Амелин).
Известен Пятигорский и как незаурядный прозаик, лауреат премии Андрея Белого. Формулировка присуждения премии: «За философичность романной прозы и бескомпромиссность исследователя экзистенциальных лабиринтов». (Недавно опубликован сборник: Пятигорский А. Рассказы и сны. – М., 2001. 128 с.). Проза его понятна, проста и ясна. Это кажется парадоксальным только людям, считающим науку чем-то непонятным, сложным, темным и неясным. Пятигорский же, разносторонний и глубокий ученый, и в этих рассказах предстает представителем семиотики. Сон и явь перетекают друг в друга в его рассказах, когда сновидение предстает как семиотическая система, язык.