- Не свезло какому-то бедняге, - вздохнул я. - Глянь, не мы одни
сегодня пострадали.
Олник что-то буркнул и внезапно замер на месте, будто его
пришибло.
- Вешалка... - простонал он, вытянув дрожащую руку в направлении
барахла. - Шкафчик с резьбой от папочки Джока... Мои парадные
штанишки... Набор для бритья! Книжки-раскладушки про богатыря
Фарумрета! - Он гулко сглотнул. - Они выносят наши вещи,
Фатик! - Напарник оглянулся на меня, безумно вращая глазами, потом
заурчал и в припрыжку кинулся вперед. В глазах его была слепая
жажда убийства.
Ей-богу, они выносили наши вещи. Я увидел связку своих
конспектов по философии и истории. Недешево мне обошлись эти курсы
в Научной Академии Харашты, конспекты были по-настоящему
золотыми, а их бросали в грязь, как мусор!
Я заспотыкался следом, пытаясь прибавить ход в этот скользкий
момент и, разумеется, поскользнулся. Когда я приподнялся, гнома
держали под микитки два тролля. Мой напарник болтал ногами и
изрыгал площадную брань.
Великая Торба! Но я недаром посвятил массу времени тому, чтобы
искоренить в себе варварские замашки. Там, где дикий собрат Кругель
(или мой сводный брат, варвар Шатци) ринулся бы в бой с ревом,
идиотским взглядом и прочими полагающимися дрючками, я, простой
городской житель Фатик, ковыляя и потирая отбитую коленку,
приблизился к человеку, который руководил троллями. Это был средних
лет господин с узким лицом и взглядом сытой крысы. И мундир у него
был серый, не доставало лишь хвостика.
Государственный адвокат при исполнении.
На сей раз документов, уткнувшихся мне под нос, было несколько.
В глазах зарябило от красных печатей и строчек, которые начинались
со слова "статья", а заканчивались "взыскать в пользу истца",
причем вместо имени истца везде был проставлен таинственный
"Имярек". Едрическая сила!Значит, векселя были не только у
девчонки! Или она разделила затраты на суд и адвокатов с
кем-то.
В общем, это не имело особого значения. Важен был результат: за
долги суд отобрал не только контору, но и нашу квартиру со всем
барахлом!
Воистину, изумительное утро!
В каком-то ступоре я глядел, как уволакивают наши вещи - на
каждой стояла кровавая печать хараштийского суда. Олник что-то
бубнил и дрыгался, пока троллям это не надоело - ему сунули кулак
под дых, от чего цвет лица напарника приобрел оттенок спелой сливы,
и бросили у стены.