Сейчас их сыну ничуть не меньше. Он открывает скрипучую дверь. Он с трудом забирается туда, под пиджаки и платья. Ничто не выветривается и не исчезает бесследно, ни годы, ни запахи. Все просто меняется до неузнаваемости, как мальчик в шкафу. И если время на Земле везде течет одинаково, то что ему за нужда вдруг останавливаться в одном городке, в одной из хрущевских квартир, в темном платяном шкафу?
* * *
– Илюша, ты где? Илюша! Господи, что ты делаешь в шкафу? Ты здоров?
– Мама, где ты ходишь?
– Тусовалась на базаре.
– Кошмар, ты говоришь как поп-звезда.
– Поп-звезды на базаре не тусуются. А я именно тусуюсь, потому что купить на свою пенсию ничего не могу. Ты что, выпил?
– Хотел, но не донес.
– Что значит «не донес»?
– То и значит.
– Ты яйца купил?
– Купил, но не донес…
– Илья, не делай мне нервы. Посмотри на меня! У тебя совесть есть?
– Была.
– Не донес? Илюша, я очень за тебя боюсь. Если ты сопьешься, я… я… не знаю… Я тоже сопьюсь.
– Мама! Что ты говоришь?
– Ты когда-нибудь встречал еврея-алкоголика?
– Нет.
– Зачем нам создавать исключения, подтверждающие правило? – Рахиль Иосифовна тяжело вздыхает. Только еврейские мамы могут так тяжело вздыхать, глядя на своих детей.
– Все потому, что ты один, – решает она.
– Я не один. Мы вдвоем, – успокаивает ее Илья.
– Мы вдвоем, – снова вздыхает Рахиль Иосифовна. – И ни одного яйца! Посмотри мне в глаза. Что ты делал в шкафу?
* * *
Если правду говорят, что мир тесен, то вы даже не представляете, насколько тесен наш город. За пятнадцать минут откровенного разговора с неизвестным человеком вы можете выяснить, что у вас общий папа, ну, или по крайней мере – двоюродный брат. Поэтому не стоит удивляться, что, возвращаясь с базара с тяжелыми сумками и одышкой, Ирина Семеновна встречает на лестнице своего дома соседку – уже известную нам Анну.
– Анечка! На ловца и зверь бежит, – говорит, еле переводя дыхание, Ирина Семеновна. – Иду и как раз про тебя думаю. Кажется, я нашла тебе подходящий вариант.
– Кто он? – по-деловому спрашивает Анна.
– Он сын одной моей хорошей приятельницы. Зовут Илья. Илюша. Он драматург. Пишет пьесу. Фух… Надо садиться на диету.
– Что за пьесу? – Анна не дает Ирине Семеновне времени на передышку.
– Называется «Жизнь – говно».
– Пьеса что, автобиографическая?
– Ну, нам-то как раз это и нужно, – лукаво замечает соседка.