– Ну, может, она и ничего, – пролепетал смутившийся Генка, – может, чуть прихворнула. Сходим после уроков и узнаем.
К Зойке направились трое: Рита, Паша и Генка. У двери их встретила удручённая бабушка.
– Вот, – говорила она, разводя руками, – температура сорок. Весь день глаз не открывает, ничего не ест. Врачиха приходила, молоденькая такая. Говорит, как бы не это…воспаление лёгких. А может, что в горле. Так разве от горла так болеют? Рецепт выписала. Вот чего-то тут, не разберу.
Паша взял бумажку, прочёл, сунул в карман и сказал:
– Я поищу…
Генка, глядя с порога на Зойку, не то спавшую, не то лежавшую без сознания, вдруг сказал громким шёпотом:
– А она не…это…
Он хотел спросить «не умерла?», но потом сам этого испугался и сказал совсем другое:
– Дышит, кажется…
– Каждый человек дышит! – оборвала его Рита, догадавшись, что он хотел сказать на самом деле. – Идите отсюда! Когда людей много, больному вредно.
Паша и Генка послушно вышли. Зойка лежала бледная, с заострившимся носом, и Рите вдруг показалось, что она действительно не дышит. В испуге Рита прислонила ухо к груди подруги, уловила глухие торопливые удары сердца и радостно сказала бабушке:
– Стучит!
– Кто стучит? – не поняла бабушка.
– Сердце, говорю, стучит!
Рита смотрела на Зойку и думала, что никогда у неё не было подруги лучше этой. Только в девятом они сели за парту вместе. Столько лет ходили в один класс и словно не замечали друг друга. Зойке ближе была серьезная Таня, которая тоже интересовалась литературой и искусством. Изредка они обменивались впечатлениями о прочитанном, но виделись в основном в школе. Свободные часы Зойка любила проводить дома. За партой сидела рядом с Генкой, которого воспринимала как нечто привычное, как сама парта.
Однажды Рита случайно остановилась около Зойки, которая на перемене так и не поднялась, захваченная какой-то книгой. На дворе лил дождь, и многие толкались в классе, образуя тот неописуемый гвалт, каким в такие минуты оглашается вся школа. Но Зойка ничего не слышала, уткнувшись в книгу. Рита скользнула взглядом по строчкам, шутя приподняла несколько листков и небрежно спросила:
– Неужели так интересно?
– Очень!
Зойка будто выдохнула это слово. Её тихий голос был наполнен такой страстью, что Рита, сделавшая уже шаг к шумной ватаге, приостановилась, поинтересовалась: