Коль бережно завернул поделку в кожу (из
почтения, а не из предосторожности: бивень не боится ни солнца, ни
соленой воды) и поднялся.
Выбрав из утреннего улова рыбу покрупнее, он
вспорол ее ударом ножа, вложил в сетку и, раскрутив, метнул за
корму через голову кормчего.
Брызги рыбьей крови упали на щеку
Мёльни.
—
Чтоб тебя крабы сожрали, Коль! —
выругался кормчий.
Помощник добродушно захохотал. Кормчий, не
выдержав, тоже усмехнулся. Эти двое подходили друг другу как левая
и правая рука. И вся команда “Ловца”, одиннадцать вагаров,
собранных Мёльни едва ли не со всего побережья Имирова моря --
словно один большой кулак. Иначе в их промысле не
бывает.
—
Олафсон, на мачту! — скомандовал Коль.
Иной раз хармшарк, чуя кровь, всплывает к
поверхности. Тогда острый плавник видно издалека.
—
Ульф, багор!
Названный вагар подхватил палку с медным
наконечником и поспешил на корму. Команда “Ловца” оживилась. Три
месяца — почти впустую, но Морская богиня — женщина. А значит
капризна. И вполне способна одарить именно в двойном переходе от
дома.
О
том, что “подарок” Богини для любого из них может обернуться
смертью, вагары не думали.
Коль стравил трос с приманкой, закрепил его
и, выпрямившись, стянул меховую куртку.
—
Жара, — сказал он.
От
плеч и ниже кожа помощника кормчего была белая как молоко. На спине
— огромный шрам — неровное пятно шириной в две ладони. Хармшарк
погладил.
Время шло. Бледное солнце Севера неподвижно
висело над горами. Попутный ветер выгибал парус. Младший Олафсон
раскачивался на мачте. Сторож Ульф время от времени бил багром —
отгонял от наживки мелких хищников. Мёльни держал кормило. Помощник
Коль дремал, подставив солнцу тощий живот.
Мёльни положил руль правее: прямо по курсу
поднялась из воды рыхлая спина льдины. Достаточно далеко, чтобы
успеть уклониться, но кормчему вдруг стало неспокойно. Так бывает
под землей, когда тело горы грозит шевельнуться и обрушить потолок
тоннеля. Большеголовый Ульф зажал под мышкой багор и посмотрел на
небо. Любой вагар чует близкую опасность. Иные не выживут в горных
пещерах. Слепая беспечность хуже, чем ночная слепота. Но сейчас не
каменный потолок над ними, а пустой небесный свод. Ни облаков, ни
живой твари. Крыланы-рыболовы держатся поближе к берегу, а драконы
предпочитают моря более теплые, чем Имирово.