Тот взвизгнул, бросил меч, вскинул ладони к шлему —
зря, потому что на руках — кольчужные рукавицы.
Сержант Артеур что-то скомандовал своим, и уцелевшие
попятились, выставив пики. Сам же сержант кинулся к своему лорду,
подхватил, потащил к сомкнувшим строй копейщикам; двое бившихся в
судорогах солдат замерли на миг — а потом стали подниматься,
шатаясь и на глазах раздуваясь, словно
рыба-пугало.
Времени не оставалось, и некромант ударил тем, что
было — чистой силой, сжатой стремительным движением глефы. Эх, эх,
посох-то остался в двуколке…
Острие прочертило голубоватую спираль, щедро
разлитая вокруг сила от мёртвых и умирающих позволила использовать
себя на малую малость — распухающих воинов вер Семмануса
отшвырнуло, сшибло с ног, одного удачно насадило на кол, торчавший
из опрокинутой рогатки. Второй, однако, упрямо поднялся, и, хоть и
пошатываясь, но куда увереннее простых мертвяком побрёл ко
вчерашним товарищам. Насаженный на кол задёргался, рванулся,
освободился — из дыры в спине хлынула всё та же чёрная жидкость,
однако он всё равно пытался брести.
На самого некроманта насело сразу полдюжины
мертвяков, и ему не без труда удавалось не подпускать их к себе.
Проклятье, эта цепь!.. Ключ так и пропал в охваченной пожаром
караульной.
Лич торчал нелепой костяной башней, и предутренний
воздух дрожал вокруг него; содрогалась сжатая тугим вихрем сила,
что отобьёт и развеет любые чары.
При жизни это был очень сильный маг. Донельзя
сильный.
— Все прочь! Рассыпаться! — гаркнул Фесс солдатам, и
на сей раз несколько человек ему вняли. Бросив копья, кинулись
наутёк, к тёмному лесу, озарённому алыми сполохами пылавшей
караулки.
Неупокоенные потеряют след, если живые сумеют
оторваться.
…Но куда больше воинов сэра Конрада так и остались в
строю. Сам рыцарь стоял на коленях и один из пикинёров пытался
промыть ему глаза.
И ещё там пряталась белая от ужаса Этиа, угодившая
из огня да в полымя.
Ни один из смерть-детей не выбрался из горящего
сруба, ни один гиббет не вырвался на волю. И некромант Неясыть
совсем по-другому говорил бы с личем, кабы не эта дурацкая цепь на
запястьях.
— В голову их пиками! Башки им сбивайте! —
командовал за спиной сержант Артеур. — Эй, некрос! Глефу кинь —
цепь разрублю!..
Лич заскрежетал что-то яростное, и насадивший себя
на кол воин побрёл, шатаясь и дёргаясь, оставляя за собой полосу
чёрной жижи, словно вмиг заменившую в нём всю живую кровь. Его
товарищ по несчастью кое-как дотащился до недавних соратников,
получил копьём между глаз и развалился на части — руки, ноги, торс
— все одна за другой вздувались и лопались, обдавая всё вокруг
чёрными дымящимися брызгами.