, как говорят французы. Между нами совершенно не возникало взаимопонимания. Родственники пытались убедить меня, что взаимопонимание не играет никакой роли – ведь мне даже не придется общаться с жильцами. Но тогда какой смысл пускать в свой дом посторонних? Ведь идея состоит в том, чтобы в случае необходимости я могла быстро позвать кого-то на помощь. И уж если такая необходимость возникнет, вряд ли мне захочется звать на помощь людей, которые мне не нравятся, правда? Поэтому я под разными предлогами отказывала всем.
Дафна замолчала и бросила на меня тревожный взгляд, словно спрашивая, понимаю ли я ее. Я ее прекрасно понимала и так ей и сказала. Родственники и знакомые, пусть и из лучших побуждений, хотели урезать ее личную жизнь и ее независимость. Так как я сама больше всего на свете ценю свою независимость, я прекрасно понимала ее чувства и попыталась ей это объяснить.
Она просияла и энергично закивала:
– Так и думала, что вы поймете! Аластер нисколько не сомневался, что вы – именно то, что мне нужно, но я не спешила радоваться. Хотела подождать и увидеть вас своими глазами. По-моему, вы в самом деле симпатик. Поэтому, если квартирка вам понравилась, давайте договоримся. Вы будете платить столько, сколько сможете.
Я была не в том положении, чтобы отказываться. И потом, я понимала, что лучшего мне вообще никогда не предложат – возможно, за всю жизнь. Впрочем, кое-какие сомнения у меня все же зародились. Во-первых, бесплатный сыр бывает только в мышеловке. И не обязательно придется платить деньгами. Во-вторых, меня сильно смущала подземная спальня. Но обо всем этом можно было поволноваться и потом. Я сказала Дафне, что квартирка мне очень нравится.
* * *
– Конечно, старик видел похищение, – сказал Ганеш. – А еще розовых змей, гигантских панд и маленьких зеленых человечков, которые играют на скрипках.
Иногда с Ганешем трудно иметь дело, особенно когда он возвращается от родителей. С вокзала мы отправились прямиком на мою новую квартиру и всю дорогу ругались. Мы продолжали ругаться и дома, поедая подогретое пюре из чечевицы – дал. Только не подумайте, что его приготовила я. Еду привез Ганеш из Хай-Уикема в пластиковом контейнере. Историю Алкаша Алби пришлось повторить бесчисленное множество раз.
– Я верю ему, – сказала я. – Главным образом из-за подробностей. Например, о тряпке, пропитанной хлороформом или еще какой-то дрянью.