На мой взгляд нормально я всё
«удумал». Не нравится мне эта бабка, сильно резвая какая-то. И
вообще, не доверяю я пенсионерам. Особенно, в шесть утра возле
трупа. Я требовательно повел пистолетом, намекая дурёхе с разбитым
носом подниматься, перевел дуло обратно на бабку:
- В рядок все построились, быстро. И
ты, старая. Становись ближе к этой троице.
- Милок, пощади! - тут же рухнула в
снег пенсионерка, бросила клюку, вновь схватилась за сердце. -
Помилуй старую! Помру же сейчас, ей богу помру! Не бери грех на
душу, не мучай бабушку!
Я оттянул затвор, досылая пулю в
ствол пистолета, шагнул к конвульсивно-дергающейся в снегу
старухе:
- Поднимайся, - предупредил
пенсионерку. - Или прострелю колено.
- Ах ты, ирод окаянный! - вскочила
старая на ноги, будто и не помирала секунду назад. - Будь ты
проклят, иудей несчастный! Чтоб тебя черти в пекло утащили!
- Тихо, - шикнул я на неугомонную
бабку, покрутил головой, оглядываясь.
Слишком много света в окружающих нас
панельках, видны многочисленные силуэты в окнах. Народ,
взбудораженный крикливой старухой, проснулся, соображает чего во
дворе происходит. За этим снегопадом, конечно, поди попробуй
разглядеть. Но, тем не менее.
- В какой стороне городская больница?
- задал я вопрос, вспоминая где ещё видел железный паровозик.
- Туда, - впервые заговорил жертва
мордоворота, указал кровоточащим носом направление, облегченно
вздохнул.
Они что, думают я их в медпункт
поведу?
- Точно! А я-то старая, не поняла
сразу! - резко повеселела бабка, радостно всплеснула руками. - Всё
гадала, чего это он удумал, ирод окаянный! Ты ж мой соколик,
напугал старую! Но оно и правильно! К порядку всех сперва надо, к
порядку! Как в армии!
- Поднимайте полицейского и двинули,
- махнул я пистолетом, призывая к действию.
- Ты пока давай, муштруй их тут, -
засобиралась старуха, подхватила клюку из снега, поправила на себе
тельняшки меховые. - Пусть хлопчика в больницу тянут, авось жив
ещё. А я домой побегу, вызову полицию, да невестке позвоню. Она у
меня в ФСБ работает и этих гавриков на чистую воду быстро выведет!
А тебе, служивый, за медаль похлопочет!
- За ногу его бери, - притормозил я
пенсионерку, указывая ей пистолетом на труп полицейского. -
Живее, время не резиновое.
- Ах ты, ирод окаянный! - вновь было
завела пластинку изворотливая бабка, но в считанные секунды сменила
репертуар и подхватила труп за левую ногу. - Ну, шевелитесь,
убивцы! Чего встали?! Тащи полицейского куда сказано.