– Они играют. В преферанс, – сумничал Норфолк. И добавил, склонившись к моему ушку, – хотя знали бы, кто тут уединяется с томиком стихов, прискакали, позабыв про свои карты и клюшки.
– Пф! Умник! – я тихо рассмеялась, не в силах сердиться на Рейна. Его горячие руки, близость губ и сияющие глаза, действовали безотказно. Отстраниться стало сложнее. Но я попыталась, честно-честно! И даже передёрнула плечами, чтобы Норфолк понял неприличность ситуации. – Отпусти! Вокруг люди!
– Обязательно отпущу! – заверил он и тут же склонился к моему лицу.
Упрямые губы Норфолка на самом деле оказались мягкими и нежными. Я собиралась оттолкнуть наглеца, а в результате вцепилась в плечи мужчины, чтобы прикасаться к нему, знать, какой он на вкус. Кровь забурлила, разгоняясь в венах и стуча в висках: «Это он! Он! Твой! Твоя половинка! Не отпускай…» А Рейн продолжал целовать, жадно, словно взахлёб. Как будто не делал этого три тысячи лет… Обнимал так, что было трудно дышать, но для меня это было непросто ново, а подобно шквалу наслаждения, накрывшему свыше… В какой-то момент вдруг поняла, что реальность ускользает. Что огонь, рождённый в груди, гаснет, словно кто-то приказал ему уснуть, развеяться… А потом невидимая плеть хлестнула по рукам, спине, коснувшись горла. Отсекая сердце и заключая его в ледяной плен, подёрнутый лёгкой плёнкой отвращения к Норфолку.
Что это было?!
Поцелуй прервался. Шумный болезненный вздох, вырвавшийся из груди милорда, был для меня сродни ведру ледяной воды, вылитой сверху. Я открыла глаза. И с удивлением уставилась в карие глаза оборотня. Успела заметить болезненную гримасу, которую Рейн скрыл за каменной маской. Неужели он почувствовал то же самое? Или ему попросту не понравилось? Ну да, девица-то неопытная.
– Что происходит? – прошептала я, позабыв про то, что мы находимся в парке. И в принципе-то нас могут увидеть.
– Меня это тоже интересует, – пробормотал сын герцога и снова потянулся ко мне, словно что-то проверяя. Уголок рта милорда нервно дёрнулся, обнажая увеличившиеся клыки…
Рейн тут же отпрянул, затем нахмурился и отпустил меня.
Я застыла с некрасиво приоткрытым ртом всего лишь на миг. А после моргнула, прогоняя желание всплакнуть. И произнесла первое, что пришло на ум:
– А ты здесь откуда взялся?
– Гулял. Мимо шёл. А если не нравится, так придумай что-нибудь. – Норфолк усиленно думал, а мой вопрос его явно отвлекал. Наверное, поэтому прозвучало как-то грубо. – Лили, ты помолвлена?