— Думал я об этом, — лекарь говорил медленно и взвешенно, —
стратегия наша будет следующей. Всех легких, порезы там, ушибы
оставляем в подразделениях. Средних всех ко мне, тяжелых к вам.
— Поясните...
— Задача наша будет не допустить значительной убыли личного
состава. Стало быть всех средних я врачую сразу по поступлении и
сразу же отправляю обратно. Тяжелых вы, Пелагея Макаровна
фиксируете так, что бы они дожили до конца боя. Меня зовете только
в случае прямой угрозы жизни. Как-то так.
— Ну что же, вполне вменяемая программа действий. Удивили вы
меня Яков Моисеевич, очень удивили...
***
Все началось неожиданно. Яша проснулся от раскатов грома. Гроза
что ли, подумал он, но тут в закуток просунулся Тихон.
— Беда барин, началось. Германец из пушек садит. Наши по окопам
сидят, отрыли хорошо, на полный профиль. Скоро полезут нехристи. И
к нам раненых понесут.
— Спасибо Тихон, встаю. — Яша начал одеваться.
Канонада затихала, вдали послышались ружейные выстрелы, крики.
Потянулись раненые. Яша работал словно на конвейере заокеанского
промышленника Форда. Он уже не различал даже, что именно лечит.
Тихон тыкал пальцем в поврежденное место, лекарь прикладывал
ладонь, серебристая вспышка и на пол падает пуля или осколок.
Солдат бежит наружу, а на его место встает другой. Потом опять
заговорили пушки и удалось прерваться ненадолго. Попили чаю,
горячего с сахаром. И тут принесли прапорщика. Нога у бедняги была
без малого не оторвана. Рана оказалось выше колена, конечность
висела на крошечном лоскуте. Пелагея Макаровна посмотрела и
покачала головой, " не жилец". Впрочем Яша времени на раздумья не
дал. Юного прапорщика споро раздели, обкололи камфарой и морфием,
остановили кровотечение. Потом опять пошли раненые.
Наконец, ближе к полудню Тихон принес весть, что германец
отходит на свои позиции. Похоже отбились. Яша засуетился. Велел
Фролу новых раненых перевязывать и сажать ждать. Тихону поступило
указание не пускать внутрь никого, ни бога ни черта. Подошел к
операционному столу и посмотрел на Пелагею Макаровну. "Ну, помоги
нам Господь!" И опустил руки на рану...
...Пелагея Макаровна смотрела на происходящее во все глаза. Ей
приходилось работать со многими. Даже с мажиками, с докторами и
профессорами. Она плохо уживалась из-за своего прямого и
требовательного характера. Однако то что происходило на ее глазах
сейчас... Это было Чудо. Иначе нельзя было назвать. Из рук молодого
Целителя бил серебристый поток. Кусочки кости шевелились и сами
вставали на место. Яша коротко рыкнул, скосив глаза. Женщина
спохватилась и придвинула ногу пострадавшего ближе. Наконец мажик
закончил с костью. Сияние стало прерывистым. Пульсация все время
замедлялась. Сестра посмотрела на лекаря. На лбу у него пролегла
глубокая складка, глаза запали, стали видны мешки под глазами.
Однако он закусил губу и продолжил. Женщина чувствовала себя словно
на лекции по анатомии. Рана на ноге несчастного прапорщика
зарастала слой за слоем. Лег слой мышц, потом еще один, но уже в с
другим направлением волокон. Краснота свежего мяса подернулась
белизной жира, кровеносные сосуды прорезали бедро в разных
направлениях, пошли слои кожи. Не веря своим глазам сестра смотрела
на совершенно целую конечность. Этого не могло быть, но это было.
Раздался хрип. Целитель с закрытыми глазами валился на пол и грозил
утянуть за собой стол, в который вцепился.