Ну и много было другого, что приводило меня к сомнениям – не слишком ли быстро я бегу к загсу? Нужна ли мне эта девушка? Готов ли я с ней жить очень долго?
Но вечером мы уже были милые и ласковые, смотрели увлекательный сериал, жуя виноград без косточек. И я думал: «Не, фигня. Мы сможем вместе, мы же любим друг друга, мы подрежем наши колючие части маникюрными ножницами и сложим этот паззл, который называется семья». Что думала мама – я не знаю. То есть, наверно, она просто очень хотела ребенка и весь ее горячий женский организм уверял: «Да он нормальный парень, хоть и немолод, хоть и зануден! Давай, вперед!» Я совершенно уверен, что инстинкты у большинства женщин сильнее рассудка. В этом их сила и слабость, такая крутобедрая диалектика.
А потом и случился мост.
Мы возвращались от моих друзей, те жили неподалеку, и мы шли пешком. Вечер был милым, но в дороге мы все-таки поссорились. Не сильно, но я прибавил шаг, тем самым декларируя свою независимость. То есть говорить больше не о чем, как бы сигналил я своими быстрыми ногами и широкой спиной. Мы как раз шли по мосту над железнодорожными путями. И тут мама закричала, ужасным, пугающим голосом: «А ну, остановись! Остановись, я сказала!» Этот голос перекрывал шум машин и грохот товарного поезда.
Я действительно остановился. Потому что это был жуткий голос. Я повернулся. Увидел ее лицо. И в этот момент понял, что надо бежать. Валить. Развести этот мост навсегда. Что это совершенно чужая мне женщина. Что я не люблю ее.
Но я не сделал этого. Да, мы помирились, спустя час или день.
Потом были Мальдивы, потом загс, потом беременность. Вроде бы все хорошо, мост позади.
А потом родилась ты. И тут уже началось наше полное отчуждение, как дико это ни прозвучит. Ты была желанным и запланированным ребенком, но за первый год твоей жизни мы стали посторонними людьми. Кажется, после твоего появления на свет мы даже не целовались ни разу. Ну разве что быстро, у дверей роддома, и всё. Зато мы стали иногда при тебе ругаться. Но это я уже прошел в первом браке. Повторять опыт ежедневного кухонного «сталинграда» я не хотел. Скандалить при детях – нет, ни в коем случае. Я спокойно предложил разойтись. Мама ответила: «Давай». Ответила так, будто уже была готова к этому моему предложению.
И мы расстались.