Всё правильно. Стаканы хороши для мелких посиделок, придают
застолью некоторую зрелость и чопорность. Но в питье из горла есть
нечто сакральное, полудикое из времен, когда пили из одной чарки,
скрепляя незримые узы.
Плечи Кира вздрагивают, обычно спокойный друг неумело
балансирует на грани истерики.
Усадив за стол у окна, сел напротив, Кристина опустилась на стул
между нами и поставила в центр стола графин. Свет солнца заиграл на
хрустальных гранях, почти не проникая в содержимое, словно внутри
первородная тьма. В приоткрытое окно залетает теплый ветер, игриво
шевелит кончики волос Кристины.
— Как ты получил рану? — Спросил я и первый приложился к
кувшину.
Рот и горло обожгло, я закашлялся, согнувшись пополам, чувство
будто по пищеводу потекла горящая кислота. Желудок сжался в
горошину, а на языке остался привкус этанола и сливы. Дождавшись,
пока я смогу дышать и слышать хоть что-то, кроме воплей организма о
помощи, Кир начал рассказ:
— Тела нашли стражники в переулке за рынком. Представь их шок...
вызвали меня, а он... он прятался там всё это время, выжидал в
тенях. Стоило мне наклониться над первым телом — выпрыгнул и
полоснул по шее. Я только и успел закрыться ладонью, не будь
разница в уровне такой огромной — мне бы пальцы срезало и...
вспороло глотку.
Кир шмыгнул носом и сделал большой глоток, хекнул и вернул
кувшин на место. На морщинистых щеках зацвел робкий румянец.
Кристина взяла кувшин, покосилась на меня и осторожно отхлебнула,
по личику пробежала судорога, но паладинша стоически выдержала.
— Разница в уровне?
— Ну, он — семидесятый, это успел увидеть, а я — трёхсотый.
— С чего бы такой мелочи, охотиться на тебя? — Спросил я.
— Не думаю, что прямо на меня. Скорее всего, он просто ждал
любого игрока.
Кир помассировал кожу под раной большим пальцем, сжав кисть
здоровой рукой.
— Значит, психопат? — Предположила Кристина. — Хочешь, попытаюсь
залечить?
Кир мотнул головой.
— Нет, спасибо. Пусть будет мне напоминанием, что мы больше не в
безопасности. А то пока на собственной шкуре не прочувствуешь — не
поймешь.
Я выглянул в окно, в центре площади неписи собираются вокруг
циркача, жонглирующего кеглями и одновременно напевающего бодрую
песенку. Хлопают в ладоши, под ноги циркача летят медные монетки. В
зрители затесалось несколько игроков, и к меди добавилось
серебро.