— Дурни! Это теперь не просто орки, а наши доблестные друзья и
защитники границ! Вы от соседей всегда так загораживаетесь?
По толпе пронесся ропот, крестьяне переглядываются, пожимают
плечами. Орки в этом крае были врагами, но я игрок, сиречь Герой, а
неписи верят каждому слову. Видно, как на простых лицах работяг
воюют эти два противоречия, наконец, вера в героев победила.
Дюжие парни оттащили телеги, а ко мне со всем почтением подвели
войта. Древний старик долго плямкал беззубым ртом, подбирая или
пытаясь вспомнить нужные слова, наконец, прошепелявил:
— Господин, а что дальше?
— Урожай собрали?
— Д-да...
— Хороший уродился?
— Грех жаловаться. — В глазах старца разожглось понимание, он
посмотрел на Варосу , на округлый живот, причмокнул губами и
добавил. — Мы даже будем рады поделиться с соседями. Зима на носу,
как-никак.
— Очень хорошо! А теперь, дедушка, скажи, есть ли в деревне
толковые строители?
— П-парочка будет.
— А пустырь у леса, воон тот, вдалеке, вам ведь не нужен?
— Нисколечки, господин, пусть забирают, мы в ту сторону и
смотреть боимся, там чудища лесные бродют!
— Ну, значит, теперь не будут, да и вообще, наши новые друзья
начнут хоронить вас от любого ворога! Только им нужно помочь с
жильем. Сами-то они не очень в строительстве.
Войт просветлел лицом, закивал, беззубо улыбаясь.
— А как же ж, конечно, поможем. Перед зимой народ все одно от
безделья мучается! Вот, прямо сейчас и начнем!
***
Вурираш и большая часть орков выдвинулась с крестьянами на
пустырь - размечать границы поселения. Вароса во главе отряда
вместе со мной и Лисом направилась к городу. Пользуясь
возможностью, Лис пошел рядом с ней, заняв место Вурираша, а я
погрузился в раздумья — как объяснить Киру?
***
Кир мечется по кабинету, сверкая глазами и нервно теребя седую
щетину. Кожа за последние часы стала землистой, волосы слиплись от
пота и беспорядочно облепили голову, став похожими на белый парик.
Я блаженно развалился в кресле, наслаждаясь мягкостью подушек под
задом и спиной, вытянул ноги.
Мэр, немного успокоившись, хлопнул ладонью по столу и выкрикнул,
глядя на меня:
— Т-ты! Ты! Ты понимаешь, ЧТО натворил?
Столешница из толстой дубовой доски жалобно затрещала от второго
удара. Чернильница подскочила и опрокинулась, залив стопку бумаг.
Черная струйка скользнула по отполированной поверхности к краю,
полилась на ковёр.