– Вы к королеве, сэр? Я хотел сказать, – поправляется священник, – к леди Екатерине?
Он думает: старик понятия не имеет, кто я. Какой-то королевский посланник. Может, Чарльз Брэндон, герцог Суффолк. Или Томас Говард, герцог Норфолк. Оба они в свое время испытали на Екатерине весь свой скудный арсенал убеждений и угроз.
Он не называет своего имени, но оставляет пожертвование. Священник держит деньги в руке, будто согревает.
– Вы простите мою оговорку, милорд? Когда я неверно назвал леди Екатерину? Клянусь, я не имел в виду ничего дурного. Здесь в глуши трудно уследить за всеми переменами. Пока мы уясним одно письмо из Лондона, приходит другое, и там все иначе.
– Нам всем непросто. – Он пожимает плечами. – Вы молитесь за королеву Анну каждое воскресенье?
– Конечно, милорд.
– И что на это говорят ваши прихожане?
– Поймите, сэр, они люди простые, – виновато говорит священник. – Я и не слушаю, что они говорят. – И тут же торопливо добавляет: – Но они все глубоко преданы королю. Глубоко преданы.
– Не сомневаюсь. Сделайте милость, помяните в это воскресенье усопшего Тома Вулси.
Покойного кардинала? По лицу священника видно, как ворочаются старческие мозги. Гость явно не Томас Говард и не Чарльз Брэндон; если при них упомянуть Вулси, они плюнут тебе под ноги.
Когда он выходит из церкви и садится на лошадь, уже темно, в воздухе плывут редкие снежинки. День был долгий, одежда тяжело давит на плечи. Он не верит, что мертвым нужны наши молитвы, однако всякий, читавший Библию, как он, знает: наш Бог – своенравный Бог. Всегда невредно подстелить соломки. Когда с дороги ярким всполохом взмыл вальдшнеп, сердце на миг оборвалось и застучало сильнее. Птица упорхнула в лес, сделалась серой, а он ощущал каждый удар в груди, как взмах крыльев.
Они подъезжают к воротам в полутьме. Окрик со стены, громкий ответ Кристофа:
– Томас Кремюэль, государственный секретарь и начальник королевских архивов!
– Почем нам знать, кто вы? – орет часовой. – Предъявите грамоту!
– Скажи, пусть отворяет, – говорит он, – или я предъявлю свой башмак его заду.
Здесь, в глуши, церемониться не следует: от него, королевского советника-простолюдина, ждут грубости.
Опускают подъемный мост, гремят древние засовы и цепи. В Кимболтоне запираются рано, молодцы.
– Не повторяйте ошибку священника, – говорит он спутникам. – Во всех разговорах со здешней челядью Екатерина для вас – вдовствующая принцесса Уэльская.