Вдова, прячась в коридоре за гостиной, следила за ученым и его женой в стратегически повешенное зеркало.
Мэри заставила их подождать: разглядывала профессора, который стоял там и красными глазами рассматривал место, куда упал мертвый Папа. Ричард напряженно, сжав зубы, смотрел на пол и на стены. Он стоял там одетый под Папу, со слегка отросшей щетиной, с непонятным выражением на лице.
Ханна Полсон не сводила глаз с Ричарда. Казалось, она не могла или ей не хотелось осматривать этот печально известный холл. Мэри даже прониклась к молодой женщине симпатией за это.
Он ничего из себя не представлял, этот гребаный ученый. Но Мэри никогда и не хотелось, чтобы мужчина что-то представлял из себя, она не могла позволить мужчине быть слишком значительным. Он завоевал какие-то награды, если вообще стоит обращать внимание на такую чушь. Написал вполне приличную книгу об ученичестве Эрнеста в Париже. И все.
Это было идеальным для целей Мэри.
Переговоры с большими издательствами в Нью-Йорке по поводу ее автобиографии, которая предположительно должна была бы вызвать ажиотаж среди синдикатов и привлечь кинематографистов, все тянулись, и конца не было видно.
Мэри решила, что книга поменьше, рассчитанная на спрос среди ученых, сможет подтолкнуть серьезных игроков вступить в игру, принять ее представление о ее собственной знаменательной биографии. Серьезные игроки хотели, чтобы она кого-нибудь использовала, как будто такой автор, как она сама – бывшая журналистка, опытный редактор, еще и «Праздник» опубликовавшая, – может на эту сумасшедшую идею согласиться.