—
Тогда получается, мы сидим какое-то время тут, — уточнила Саша. —
Потом собираемся и двигаем к Железногорску?
—
Недели через две-три выдвигаться надо, не раньше, — предположил
Щукин. — А то начнем вон в темноте светиться, как Диман!
—
Иди ты!
—
Да ладно, епт! Сел там на «нуклида», живи теперь, получай
удовольствие! Скоро полысеешь, во всех местах.
—
Ты неисправим, — покачал я головой.
—
Конечно! — Заверил меня Макс. — Я исключительно мерзкий человек. Но
это твое пагубное влияние, Диман!
***
Ближе к вечеру начались большие сборы.
Укрываемые подгоняли под себя химзащиту, противогазы, паковали
сумки. Первый раз я увидел в деле, а не на учебном стенде, детскую
коляску, предназначенную для защиты ребенка от радиации. Странная
конструкция, но, надеюсь, эффективная. Люди взволнованно
переговаривались, кто-то не хотел покидать ставшее за два дня таким
родным бомбоубежище, кто-то наоборот стремился поскорей добраться
до Козульки, чтобы попытаться отыскать там выживших родных и
близких. В целом, люди держались достаточно спокойно, наверное,
потому что пока толком не осознали масштаб случившейся катастрофы.
Некоторые по-прежнему надеялись на спасателей из Красноярска, на
военных, на непонятно кого еще. Да и ответственные за подготовку к
выезду старались использовать в разговорах с укрываемыми фразы
«временные эвакуационные пункты», «временное размещение», всеми
силами пытаясь намекнуть людям, что жизнь еще вернется в привычное
русло. Когда все вещи наконец были собраны, химзащита подогнана, а
противогазы подобраны строго по размеру, дежурный объявил отбой и
бомбоубежище погрузилось в тревожный сон.
***
Мрачная сибирская тайга тревожно замерла,
укрытая утренним туманом. Лес, еще недавно наполненный теплым
летним солнцем, нахмурился и притих. Не слышно ни птиц, ни
животных. Полное беззвучие, вакуум под тяжелыми свинцовыми
облаками. Грязно-желтые опустевшие пятиэтажки Кедрового провожали
своих бывших жителей молчаливыми взглядами окон. Оранжевые «КамАЗы»
с теплыми «вахтовками», автобус и «Газель» с топливом выстроились
на выезде из поселка. Водители, одетые в костюмы химзащиты,
выводили на бортах «вахтовок» слово «ЭВАКУАЦИЯ». Старательно
выводили, большими черными буквами. На дверях грузовиков уже
красовались белые флаги с красными крестами. Страховка от дураков.
Во всем мире, в зонах боевых действий и локальных конфликтов, знают
— машины с красным крестом трогать нельзя. Исключения конечно
бывают, но тех, кто их допускает, вообще вряд ли можно называть
людьми. Мы с Буровым стояли у головной машины и курили, задумчиво
глядя на поселок. Подполковник заметно нервничал — несмотря на
кажущееся небольшим расстояние в сто с хвостиком километров до
Козульки, в пути могло произойти все что угодно. В последнее время
вообще часто происходили вещи, предусмотреть которые не было
никакой возможности. Хотя колонна военных с бронетехникой ушла чуть
раньше, чтобы проверить и по необходимости расчистить дорогу
гражданским. Думаю, особых проблем не возникнет.