В
приемном покое, помимо дежурной медсестры, скучали двое солдат.
Судя по тощим лицам и плохо подогнанной экипировке — срочники,
однако оба с автоматами и, кажется, не особо рады моему
появлению.
—
Сестричка, здравствуйте, — улыбнулся я. — Мне бы к хирургу попасть
на прием.
—
Всем бы к хирургу, — устало ответила девушка и посмотрела на меня.
— Что у вас?
—
Плечо зашить очень хотелось бы, — я снова улыбнулся и, достав из
кармана горсть заранее реквизированных у Саныча конфет, положил к
ней на стол. — Болит зараза, сил нет.
—
Слава Богу, что не в ожоговое, — выдохнула медсестра и слегка
улыбнулась в ответ, увидев гостинец. — Подождите минуту, сейчас к
Сергею Борисовичу схожу.
—
Так ведь не положено, Ольга Степановна! — Возмутился один из
солдат. — Прапорщик Градский сказал — только
экстренных!..
Вот ведь паразит! Я покосился на плечо и
хмыкнул: из под лямок «разгрузки» торчали погоны с заботливо
нарисованными Сашей звездочками прапорщика.
—
Товарищ рядовой, я не понял! — Грозно заявил я, пытаясь копировать
интонации своего армейского старшины. Несмотря на то, что срочную я
проходил больше десяти лет назад, получилось довольно удивительно.
— Фамилия как?
—
Рядовой Чернышев, товарищ... прапорщик, — уставившись на мои
импровизированные знаки различия, представился солдат.
—
Объясни-ка мне, рядовой Чернышев, — продолжил я. — По какой такой
интересной причине ты старшего по званию, обратившегося за
медицинской помощью, в хрен не ставишь?
—
Я ставлю вас в хрен... — солдат, кажется, сильно смутился, а я изо
всех сил пытался не заржать в голос. — Ну то есть... как бы
прапорщик Градский сказал, а вы...
Знатно я паренька загрузил. Видимо, совсем
недавно служит. Был бы их Градский в звании лейтенанта — солдат с
чистой совестью выпроводил бы меня на улицу, может даже при помощи
автомата. А так — он прапорщик, я прапорщик, чего
делать?
—
Мальчики, не ссорьтесь вы! — Попросила медсестра, заметив некоторый
накал страстей. — Вы, товарищ прапорщик, подождите, я
быстро.
—
Сами-то откуда? — Поинтересовался я, когда Ольга Степановна
скрылась за деревянной дверью с непрозрачным стеклом.
—
Челябинск, — ответил Чернышев.
—
А я из Мамырей, — сообщил второй солдат.
—
Откуда? — Я искренне удивился, услышав странное слово.
—
Мамыри. Это в Московской области, товарищ прапорщик. Да улыбайтесь,
че вы. Я привыкший.