– Прелестно играете! Сайка, ты поёшь очень здорово! Собираешься делать карьеру певицы? У тебя такая внешность и такой голос, что ты точно станешь знаменитой! Это я тебе говорю, а я никогда не ошибаюсь, – тараторил Ниязи, описывая дуги вокруг нас и пытаясь вклиниться то между мной и Микой, то между мной и Сайкой. – Когда ты пела эту Closer, я правда чуть не заплакал! – И вдруг он спросил, обратившись ко мне: – А почему вы не играете свою музыку?
– Для этого есть специальные места, – ответил я.
– Подземные переходы? – фыркнул он.
– Нет, – ровным голосом возразил я, – иногда мы устраиваем концерты.
– Да, – подтвердила Сайка. – В марте у нас было выступление в ресторане Seven.
– Никогда о таком не слышал. Мика, что за дела? Ты даёшь концерт, а друзей не зовёшь?
– Я послал тебе приглашение на мероприятие в Фейсбуке, наверное, ты его не заметил, – равнодушно сказал Мика.
– Да ладно? – искренне изумился Ниязи. – И что, много народу пришло?
– Полный ресторан, – похвастался Эмиль.
– Но там всего один зал, очень маленький, и половину его заняла сцена, – добавил я во имя исторической справедливости.
– Давно вы играете?
– Три года.
– Хм, – только и сказал Ниязи, и я почувствовал, что он думает о том, как мало мы продвинулись за эти три года. Мне захотелось оправдаться, но он ничего не добавил к своему многозначительному хмыканью.
– Слышал бы ты, как мы звучали вначале, – пробормотал я так, чтобы остальные не услышали.
На улице Мика сказал:
– Сайка, давай я тебя отвезу. Мне к баба́[11] заскочить надо. А то он опять со мной разговаривать перестанет.
Хотел он и меня подбросить до дома, но Ниязи, узнав, где я живу, начал кричать, что это пустая трата бензина и что мы пойдём домой вместе. То есть я пойду домой, а он – к автобусной остановке. Как я теперь, спустя шесть месяцев, будучи мертвецом, понимаю, Ниязи специально хотел остаться со мной наедине и поговорить.
Он проявил большой интерес к моему творчеству, чем и подкупил меня. И он не сказал ни слова о Сайке. Ни слова.
– Ну и как вы звучали вначале?
– О, на заре нашей карьеры мы исполняли death-metal. Это тот самый, который ты назвал шлаком, помнишь? Мы тогда ещё не знали Сайку. У нас вокалистом был один чувак, вот он ревел, как дракон, которого кастрируют без наркоза. Но потом мои стихи к песням начали совершенствоваться, и я подумал, что добро зря пропадает – за его рёвом слов не было слышно. И так, потихоньку, мы сменили направление. Потом наш вокалист отсох…