Откуда-то донесся крик Бизо: «Где вы, мерзавцы?»
Отцу очень не хотелось оставлять мою мать, но он пошел на крик, в надежде что как-то сможет помочь людям. Потом он говорил, что на его месте точно так же поступил бы каждый пекарь.
Во второй «родилке» он нашел Натали Бизо. Она лежала на такой же кровати, как и его жена. Хрупкая воздушная гимнастка умерла так недавно, что на ее щеках еще не высохли слезы страданий.
Согласно отцу, даже после агонии и смерти она сохранила неземную красоту. Безупречная смуглая кожа. Иссиня-черные волосы. Широко открытые зеленые глаза, напоминавшие бездонные озера.
Казалось невероятным, что такая женщина могла достаться Конраду Бизо, который определенно не был ни красавцем, ни богачом и не производил впечатления харизматической личности. Поэтому Руди мог понять – но не оправдать – неистовость реакции клоуна на смерть жены.
Выйдя из второй «родилки», мой отец нос к носу столкнулся с убийцей. Тот как раз выскочил из палаты для новорожденных, с завернутым в одеяло младенцем на сгибе левой руки. Вблизи пистолет в правой руке в два раза увеличился в размерах, по сравнению с тем, каким он был в комнате ожидания, словно они мгновенно перенеслись в Страну чудес Алисы, где предметы могли увеличиваться или уменьшаться, независимо от здравого смысла или законов физики.
Отец мог бы схватить Бизо за запястье, и, пустив в ход сильные руки пекаря, попытаться вырвать пистолет, но не решился, опасаясь поставить под угрозу жизнь младенца.
Сморщенное красное личико, казалось, говорило о том, что младенец страшно недоволен, возмущен. Его ротик открылся, словно он хотел закричать, но молчал, шокированный осознанием того, что его отец – обезумевший клоун.
«Я до сих пор благодарю Бога за этого младенца, – часто говорил отец. – Если бы не он, я бы точно нарвался на пулю, ты бы вырос сиротой, и никто не научил бы тебя готовить первоклассный крем-брюле».
С младенцем на одной руке и пистолетом в другой Бизо спросил моего отца: «Где они, Руди Ток?»
– Кто они? – ответил отец вопросом на вопрос.
Красноглазого клоуна переполняло горе и распирала злость. Слезы текли по гриму. Губы дрогнули, словно его сотрясали рыдания, а потом разошлись в таком яростном оскале, что у отца похолодело внутри.
– Не идиотничай, – предупредил Бизо. – Должны быть другие медсестры, возможно, еще один врач. Я хочу, чтобы все они умерли, все, кто допустил ее смерть.