На одной стороне контрамарки надпись «Бесплатно» окружали черные и красные изображения слонов и львов. Размерами, три на пять дюймов, контрамарка не отличалась от карточек, которые используются в библиотечных каталогах.
Руди положил контрамарку на бумажник, чистой стороной к себе, приготовился записывать. Под шум барабанящего по оконному стеклу дождя, схватившись за ограждающие поручни, Джозеф назвал первую дату: «Тысяча девятьсот девяносто четвертый год. Пятнадцатое сентября. Четверг. Запиши».
Стоя рядом с кроватью, Руди записал четким, ровным почерком, каким записывал рецепты: «15 СЕНТ. 1994. ЧЕТВ.».
Широко раскрытыми глазами, словно кролик, загипнотизированный удавом, Джозеф уставился в какую-то точку, расположенную высоко на стене. Но видел, похоже, не только стену, но и что-то более значимое. Будущее.
– Предупреди его, – прохрипел умирающий старик. – Ради бога, предупреди его.
– Предупредить кого? – в недоумении переспросил Руди.
– Джимми. Своего сына, Джимми, моего внука.
– Он еще не родился.
– Ждать осталось недолго. Две минуты. Предупреди его. Девятьсот девяносто восьмой. Девятнадцатое января. Понедельник.
Завороженный окаменевшим лицом отца, Руди застыл, не касаясь ручкой бумаги.
– ЗАПИШИ! – прорычал Джозеф. В крике пересохшие губы так разошлись, что нижняя треснула. Алая струйка крови потекла по подбородку.
– Девятьсот девяносто восьмой, – пробормотал Руди, записывая.
– Девятнадцатое января, – хрипя, повторил старик. – Понедельник. Ужасный день.
– Почему?
– Ужасный, ужасный.
– Что в нем будет ужасного? – продолжал любопытствовать Руди.
– Две тысячи второй. Двадцать третье декабря. Снова понедельник.
– Папа, все это так странно, – Руди говорил, записывая третью дату. – Я не пронимаю.
Джозеф по-прежнему крепко держался за хромированные поручни, с двух сторон ограждающие кровать. Внезапно тряхнул их с такой нечеловеческой силой, что они с диким скрежетом едва не вырвались их гнезд.
Медсестра рванулась к кровати, с тем чтобы успокоить пациента, но ярость и ужас, которые перекосили его бледное лицо, заставили ее остановиться. А после очередного громового раската, когда пыль посыпалась со звукоизолирующих плиток потолка, она отступила на шаг, возможно подумав, что и гром – дело рук Джозефа.
– ЗАПИШИ! – потребовал он.
– Записал, записал, – заверил отца Руди. – 23 декабря 2002 года, снова понедельник.