На все мои действия шатун никак не реагировал. Даже мычать
перестал. Вряд ли потеря пальцев довела бы его до бессознательного
состояния, тут явно гнусь делала свое черное дело. На всякий случай
я осмотрел свои руки и ноги: вроде все было в порядке. Не хотелось
даже представлять, как эта мерзопакость ползает внутри, так что
если это ЭМИ меня охраняет, то я совсем даже не против ее погреть,
или что еще ей от меня надо.
Вторая аптечка хранилась в моем рюкзаке в целости и сохранности.
Зарядив инъектор черной ампулой – последней черной ампулой! – я
всадил несколько дробных зарядов в разные части тела шатуна и,
немного подумав, решил, что инъекция регенератора тоже будет не
лишней. И «кровянки» добавим, вот так... и не только ее.
Исчерпав на этом весь запас медицинских знаний я поднялся и
принялся разминать затекшие ноги. Как не крути, а была какая-то
странная ирония в текущей ситуации, зеркально отражавшей мое первое
осознание в Лабиринте. Только на этот раз именно шатун валялся в
отключке под регенератором, а я ожидал его возвращения в мир живых
и выживающих. Не хватало лишь одной маленькой детали для полноты
картины и это надо было исправить.
Где тут у него нож припрятан? Ага! Вот он! И вообще, заберу-ка я
у него все ножи: зачем они человеку без пальцев?
Гнусь мешала процессу, поскольку лезла из шатуна во множестве:
можно сказать, что шатун на некоторое время ощетинился гнусью.
Черные палочки взлетали, чтобы присоединиться к своим родичам, не
оставлявшим надежду протаранить запертую дверь. Только вот активно
долбящихся оставалось все меньше и меньше, а большинство
обломавшихся в своих надеждах слабо трепыхались в черных кучках на
земле. Тех же, кто не трепыхался, обволакивала плесень и, возможно,
даже их кушала.
Шатун пришел в себя довольно быстро, почти сразу после того, как
я закончил свое мародерское дело. Сначала исказилась морда,
покрытая серебристой пыльцой, а следом он сделал несколько
судорожных вдохов и принялся чихать. Его глаза широко распахнулись,
руки взметнулись к лицу и разбухшие культи смачно встретились с
шипами. Шатун вскрикнул и изумленно уставился сначала на бывшие
руки, на меня и на кучку пустых ампул, которую я прежде аккуратно
сложил у него на груди.
– Надо же ж... – хрипло сказал он, но снова расчихался. Я
протянул ему уже разбухшую бутыль AQUAрода. Шатун сделал несколько
жалких попыток перехватить бутыль своими культяпками, но сдался и
попил водички, можно сказать, прямо из моих рук. Потом таким же
образом поел, вернее выпил упаковку питательного концентрата.
Морщился при этом так, что шипы на сторону перекосило.