Ближайшая медуза была размером с корову. Невдалеке паслась
всякая мелочь – от едва заметных медузочек с крошечными хоботками,
до особей побольше. Они доедали остатки пиршества, оставленные их
собратьями покрупнее...
Я сказал «покрупнее»?
Боги спейса! Да они были огромными! Все ближайшее пространство
было усеяно движущимися холмами, которые мерцали неоновыми
вспышками, как праздничные гирлянды. Они медленно двигались могучим
стадом в зеленой ночи, оставляя за собой черноту мертвого камня.
Мощные хоботы, расширявшиеся на конце в воронки, работали по типу
пылесоса – вернее плесенесоса – не оставляя плесени никаких шансов
против своих пожирателей...
Зрелище было жутким и по своему красивым; оно идеально подошло
бы для создания волшебной сюрреалистической атмосферы японского
аниме, где изысканные детали и философия порой зачаровывают сильнее
действия.
– Балсой белый гаспадина осень прав!
У шатуна опять произошел сдвиг в мозгу и теперь он пищал с
псевдоазиатским акцентом.
– Эта есть нен-мои, где наливается джиджу .
– Чего?
– Чего-чего... жемчужины болота фиалок, что тут непонятного?
Пастухи далеко ушли, так что пойдем, подыщем подходящий
транспорт.
– Мы что? – возопил я шепотом, – поедем на этих медузах?
– Болсой белый гайдзин опять прав... только маленькая поправка –
не «на», а «в». Поедем внутри джиджу, я же тебе уже объяснял... ты
меня не слышишь, а?
– Подожди секунду...
Шатун бойко пополз в сторону скопления медуз. Я последовал за
ним с отчаянием человека, которому уже нечего терять, кроме своего
разума.
Усталость накатывала все сильнее и очень хотелось напиться до
отупения. А потом выспаться до еще большего отупения, пожрать и
повторить вышеупомянутый цикл раз пять, можно и больше, пока не
спадет тяжесть в плечах и зуд в затылке... в каком-то смысле я
почти завидовал медузам.
Ползти пришлось недолго. Как только мы преодолели относительно
открытое пространство и оказались в гуще стада, шатун расслабился и
стал двигаться короткими перебежками. Медузы тянули к нему хоботы,
но немедленно отдергивали их прочь, после того, как он награждал
тумаками особо назойливых. Может быть они и вправду были
безобидными коллективными организмами, как утверждал шатун, а
каждая медуза представляла собой не более чем колонию гигантских
клеток, но я достаточно хорошо помнил биологию, чтобы
расслабиться.