На этом месте я не смог сдержать зевоты, как ни старался. Барон
покосился на меня и хмыкнул.
– Простой пример: новоприбывший член сообщества рассказывает о
том, что двадцать лет своей жизни он проработал в системе органов
правоохранения и знает все о том, как хранить покой сограждан.
Требует поставить его на соответствующую должность? Поставим?
– Как минимум на испытательный срок, – неуверенно сказал я.
– Но его коллеги начинают нервничать и критиковать новое
начальство, которое только свалилось на голову и уже начальство.
Очень актуальная ситуация. И плевать, что один коллега бывший
учитель, другой кассир из супермаркета, а третий едва девятый класс
закончил. Все они считают, что неплохо справлялись со своими
обязанностями в экстремальных условиях Эйдема и с какого перепугу,
извините, они должны подчиняться «этому выскочке», не так ли? А в
условиях обнуления, то есть, лишившись шансов померяться размером
личного опыта, все новые колонисты могут приступить к саморазвитию
с нуля. Равенство и братство. От каждого по возможностям, всем по
труду. А приняв, что возможности равны, приходим к единому
социальному знаменателю «по труду».
– Не работает! – возразил я.
– Естественно, что не работает, но я не об этом. Обнуление
снижает напряжение в социуме, это понятно? И оно же возрастает по
мере накопления опыта свежего, что мы и наблюдаем в данный момент.
И, скажи мне, что такого интересного в историях наших людей ты
хочешь послушать? Или ты думаешь, что твоя собственная жизнь
кого-то особо интересует? Ты разочаруешься, как мало таких
людей.
– Грустно, – сказал я, – и все же... расскажите о своем прошлом,
пожалуйста. Мне действительно любопытно.
Барон довольно сощурил глаза, расплывшись в добродушной
улыбке.
– Конечно расскажу, мне только в радость. Я же старый, а старые
люди любят, когда их слушают. Итак, до того, как я стал Бароном
Самди, целых пятьдесят восемь лет меня называли Мартином Кишелем.
Фамилия знаменитая, у меня в кабинете даже висел герб Кишелей. В
детстве не гордился, потому что дразнили «киселем», что собственно
и есть правильно. Поработал я много и в разных местах: и
электриком, и судовым механиком, даже в казино случилось
подрабатывать, а это очень полезно, когда хочешь узнать людей
получше. У меня был дом, жена и сын. А потом получилось глупо и
неожиданно. Вот как бывает, когда у тебя все хорошо и ты думаешь:
ах, как скучно! Надо подумать о смысле жизни! Вот я сидел дома на
веранде, ел кашанку – это колбаса такая, кровяная с крупой – и
смотрел на лампочку в потолке. А эта лампочка так сильно мигала,
что я только про нее и думал. Так, как электрик, решил ее
поправить, а она, курва такая, так меня током ударила, что я слетел
с той веранды вниз головой. Очнулся в госпитале и так мне плохо
стало, что тело я вообще не чувствовал. Перелом позвоночника. И
все! Можно размышлять о смысле жизни прямо в инвалидном кресле.
Жена купила лучшее, такое знаешь, высокотехнологичное. Я лечился,
скучал, размышлял. Растолстел, начал пить, но не заинтересовался.
Друзья приходили. Особенно не страдал, но когда старое тело с
каждым днем все больше болит, ничего не радует.