– Мне приснился сон!
Это было первое, что я сказал Барону,
как только выпал из мира, где шелестит трава под порывами сырого
ветра. Теперь этот мир таял, терял связь и смысл, а я пытался
удержать в памяти хотя бы эти мутные ошметки счастья... нет, не
получается.
– Плохой или кошмарный? – осведомился
Барон.
– Хороший, но как же так? Нам же всем
здесь ничего не снится! Что происходит?
Мышцы заныли, когда я принял сидячую
позу. Сколько я спал? Час, два? Точно не больше двух – тело
практически не восстановилось. Барон, однако, выглядел бодрячком.
Нависнув над небольшой жаровней, он ответил, не
оборачиваясь:
– Ты эволюционируешь, меняешься и
приспосабливаешься. Може это не так хорошо, бо Лабиринт не место
для людей. Долго не рекомендую здесь быть. А твои сны... Ты
ошибаешься, что все не видят. Большие количества людей да, но
некоторые...
– Да уж, у некоторых и воспоминания не
блокируются, и сны снятся и даже борода растет, – сказал я с
горечью.
– То есть мировая несправедливость, –
подтвердил Барон без всякого сочувствия. – Чаю будешь? Нам идти
скоро. Вот покушаем и пора. Надо выйти до того, как смена дозорных
найдет, как там наши пацаны вчера пошалили. Вот, держи пока
горячее.
Миска с горой лапши тяжело легла мне в
руки, исходя ароматным паром. У Барона нашлись и китайские палочки
и даже набор разнокалиберных вилок. От разнообразия бутылочек с
соусами я даже растерялся. Барону, похоже, нравилось принимать
гостей. Но за всей хозяйственной суетой было заметно, насколько
Барон был взволнован. Он то и дело замирал, глядя в пустоту и
сосредоточенно хмурясь, а акцент в речи стал заметнее. Инька
ткнулась было мордой в миску, но только шумно фыркнула и едва не
цапнула меня за пальцы, когда я хотел ее погладить. Правая голова
вообще впала в апатию и, по-птичьи изогнув шею, спряталась под
самую большую перепонку на спине. С некоторой натяжкой перепонку
можно было назвать крылом.
В пещере стало намного светлее
благодаря трем свет-шарам, которые появились в то время, пока я
спал. Теперь я разглядел, что драконье гнездо было сделано из
нескольких пустых шкур, свернутых в плотный жгут. Пока Барон
заваривал чай, мамаша Инька деловито присыпала яйца черной чешуей,
очевидно, чтобы они не остыли во время нашего
отсутствия.
– Спасибо, очень вкусно! –
поблагодарил я, возвращая пустую миску и борясь с желанием вылизать
остатки соуса, оставшиеся на дне, – А вы уже поели?