– Даже не думай!
Я послушно запрокинул голову,
вытягивая шею и глядя в потолок. Задышал быстро. Подступившее было
к горлу рагу стало медленно спускаться назад, вниз по
пищеводу.
Шатун встрял в образовавшуюся паузу и
заявил с возмущением:
– А что вы на меня орете, Сергей
Павлович? Я к видеонаблюдению никакого отношения не имею и к охране
периметра тоже.
– Да знаю я, – ДядяДодик раздраженно
отмахнулся от слов шатуна, – я же не на тебя конкретно ору, а на
всех наших дегенератов в твоем лице.
– Я почти не обиделся. – кротко сказал
шатун. – И даже рад, что у меня такое многофункциональное
лицо.
– Извини. – сухо сказал ДядяДодик и
добавил, обращаясь ко мне. – Все, достаточно. Тряпку брось, только
снимай осторожно, не испачкайся.
Он активировал ком и поднес его к
полуочищенному замку. Красный свет над внутренней дверью сменился
синим. Шатун раздвинул решетки и вошел первым. После недолгих
манипуляций свет позеленел и дверь вдвинулась внутрь и сторону. Со
стороны прохода повеяло зябкой сыростью и запахом мокрого камня.
Шатун раздул ноздри и вбежал внутрь с униматом наизготове. Вернулся
тоже быстро, поманил меня пальцами.Я подошел.
За спиной у шатуна болтался рюкзак,
которым он обзавелся уже после прибытия из Сферы. Так же как и
униматом. Так же как и двумя ребристыми утяжками, шириной с ладонь.
Их использовали в машинном отделе, чтобы фиксировать детали при
мощных вибрациях. Очень прочные утяжки.
Обеими утяжками шатун стянул мне руки
в запястьях и локтях.
– Больно, – сказал я.
– Заткнись. – сказал шатун.
– Солдафо–он! – прокомментировал
ДядяДодик.
– Процеду–ура! – ответил шатун тем же
тоном, – теперь можем идти.
За спиной тяжело лязгнула дверь
иалчно чмокнула, впиваясь в
камень присосками периферийных затворов.
В бледном свете издыхающей дуговой
панели очень старого образца коридор выглядел как естественный
туннель без всякой внутренней отделки. Под ботинками шатуна иногда
чавкала жидкость, натекшая со стен, потом она чавкала под моими.
Потом под туфлями ДядиДодика.
Мы шли друг за другом. Шли быстро.
Дуги света лениво и очередно загорались при нашем приближении, как
будто время превратило электричество в жидкость и теперь оно
неохотно вспоминало как нужно литься и светить. Некоторые дуги
мигали, некоторые отказывались загораться, но даже в полной темноте
шаги шатуна звучали ясно и уверенно. И чтобы следовать за ним, свет
был не нужен.