– О, и я поеду с тобой.
– Ты должна остаться с мамой. Если мы оба уедем, она умрет с тоски.
Оживленное лицо ее тут же стало серьезным.
– Ах да. Но – должен ли ты ехать? Здесь, в Иерусалиме, ты вполне можешь научиться всему, чтобы стать купцом, – если это то, о чем ты мечтаешь.
– Нет, это отнюдь не то, о чем я думаю. Закон не требует от сына заниматься тем же, что и отец.
– Кем же тогда ты станешь?
– Солдатом, – с оттенком гордости в голосе ответил он.
На глазах девушки навернулись слезы.
– Но тебя убьют!
– Если такова будет воля Господа. Но, Тирца, не всех же солдат убивают.
Она обвила его шею руками, точно желая удержать при себе.
– Нам так хорошо здесь! Останься же дома, брат мой!
– Дом тоже не будет всегда таким, как сейчас. Да ты и сама довольно скоро покинешь его.
– Никогда!
Он улыбнулся ее серьезности.
– Глава племени Иуды или кто-то другой из вождей скоро придет, заявит права на мою Тирцу и увезет ее из дому туда, где ей предстоит стать хозяйкой другого дома. Что станет тогда со мной?
Она только всхлипнула в ответ на эти слова.
– Война – это серьезная профессия, – продолжал он. – Чтобы как следует изучить ее, надо отправиться в школу, а лучшей школы, чем лагерь римской армии, не существует.
– Но ты не будешь сражаться за Рим? – спросила она, затаив дыхание.
– И ты – даже ты ненавидишь его. Весь мир ненавидит Рим. Поэтому, Тирца, пойми правильно то, что я отвечу тебе на это, – да, я буду сражаться за него, если он, в свою очередь, научит меня сражаться, чтобы я мог однажды обратить свое оружие против него самого.
– И когда ты уезжаешь?
На лестнице послышались шаги возвращающейся Амры.
– Тс-с! – прошептал он. – Не надо ей знать, о чем я думаю.
Верная служанка вошла в комнату и поставила поднос с завтраком на стул перед братом и сестрой; затем, держа в руках белую салфетку, выпрямилась, готовая служить им. Они ополоснули пальцы в чаше с водой и как раз вытирали их, когда шум внизу привлек их внимание. Прислушавшись, они различили звуки маршевой музыки, доносившейся с северной улицы.
– Солдаты из претория! Я должен на них взглянуть! – воскликнул он, вскакивая с дивана и выбегая из комнаты.
Через минуту он уже свесился через невысокий парапет, ограждавший дальний северо-восточный угол крыши, так поглощенный зрелищем, что даже не заметил Тирцы, державшейся рукой за его плечо.