– Здравствуй, Глен, – сказала Элла, по-детски растерявшись от его присутствия. – Что… – Она запнулась. – Сколько прошло времени?
– Около двух лет.
– Расскажи, что происходит.
– Господи, – вздохнул Ранситер. – Организация разваливается, все идет прахом. Поэтому я и приехал, ты же хотела принимать участие в решении основных вопросов. Видит бог, сейчас нам необходимо выработать новую стратегию и заодно в корне пересмотреть структуру слежения.
– Мне снился сон, – сказала Элла. – Все заливал дымный красный свет, страшный свет. А я все равно шла ему навстречу. И не могла остановиться.
– Ну да. – Ранситер кивнул. – Бардо Тедол, «Тибетская Книга Мертвых», там есть про это. Ты вспоминаешь то, что читала, доктора давали тебе эту книгу, когда… – он запнулся, – когда ты умирала.
– Красный свет в дыму – это плохо?
– Да, тебе хочется его избежать. – Ранситер кашлянул. – Слушай, Элла, у нас неприятности. Ты хочешь про них говорить? Я не стану настаивать, если ты предпочитаешь поболтать о чем-нибудь другом, только…
– Все так странно. Я как будто спала с момента нашей последней встречи. Неужели правда два года? Знаешь, Глен, о чем я думаю? Мне кажется, что я и те, кто меня сейчас окружает… мы постепенно сближаемся. Очень многие мои сны вовсе и не обо мне. Иногда я – мужчина, иногда – маленький мальчик или толстая старуха с распухшими веками… Я вижу себя в местах, где никогда не была, я делаю бессмысленные вещи.
– Значит, ты движешься к новому рождению. А красный свет в дыму – это дурное чрево, и ты не хочешь выходить из него. Оно для тебя унизительно. Предвосхищение новой жизни, или как оно там называется.
Глен чувствовал себя по-дурацки. Обычно он не проявлял интереса к теологическим изыскам. Полужизнь, однако, оказалась реальностью, и в той или иной степени они все стали теологами.
– Ладно, – сказал он, меняя тему. – Хочешь, я расскажу тебе, что случилось? Пропал С. Доул Мелипон.
Спустя мгновение Элла рассмеялась:
– С. Доул Мелипон? Такого вообще не бывает. Это кто или что?
Ранситер уже лет десять не слышал, как она смеется, и сейчас неповторимая теплота ее интонаций вдруг напомнила ее всю. По спине прошла нервная дрожь, и он пробормотал:
– Ты, наверное, забыла…
– Нет, то, что называется С. Доул Мелипон, я бы никогда не забыла. Это что, гномик?