Очередной удар прервал его тираду. Свиридов не мог не заметить, что
силы воли Черепу не занимать. Так оскорблять толпу, решающую жить
тебе или умереть… Похоже, главарь бандитов на снисхождение уже не
рассчитывает. Он прекрасно понимает, что натворил, и что в живых
его не оставят.
-Так как казнь доверено было избирать мне, я решил проделать все по
жестоким, древним традициям моей оставшейся где-то далеко родины.
Однако прежде, чем огласить наш приговор, я спрошу. Найдется ли
среди вас хоть один, кто мог бы свидетельствовать в пользу убийцы и
насильника Черепа? Или же он должен умереть сегодня, заплатив тем
самым хоть за малую толику своих злодеяний? Ваше молчание станет
молчанием Смерти, готовящейся пронзить нечестивое сердце.
Все молчали. Молчали израненные девушки, сверлящие Черепа
ненавидящими взорами. Молчали суровые мужчины. Молчали и бойцы
Базы, видимо не считая себя в праве вмешиваться, а может, просто не
считая это необходимым. Череп стоял, молча уставившись в пол. Что
же творилось сейчас в его гнилой душонке? Кар, решив что молчания
наконец достаточно, торжественно воздел руки вверх.
-Народ принял свое решение, - развернувшись, спиной к толпе, Кар
уставился на сгорбившегося смертника, - Череп, за свои злодеяния,
ты приговариваешься к смерти. Так как ты не раскаялся в своих
злодеяниях, я приговариваю тебя к «Яме». Ты будешь брошен в клетку
к голодному дикому зверю, имея при себе лишь ритуальный клинок.
Если ты выживешь, ты будешь изгнан в пустыню, без права
вернуться.
Конвоиры подхватили Черепа, и потащили его к лестнице. Зараженный
внутри заметно оживился, перестав хаотично дергаться из стороны в
сторону. Он внимательно смотрел на Черепа, впервые увидевшего того
зверя, что станет его противником.
«Еда… Вкусная еда все ближе. Очень хочется есть.»
-Да вы что, издеваетесь, - в голосе Черепа, волочимого двумя дюжими
мужчинами, проскользнули нотки ужаса, - это ведь лотерейщик! Я с
ним не справлюсь, лучше убейте! Убейте сразу, не надо…
Остановившись на широкой верхней площадке клетки, конвоиры
поставили Черепа перед квадратным люком в центре, сейчас настежь
распахнутом. Поднявшийся следом Кар развязал преступнику руки,
выглядевшие все так же неважно. Даже сила иммунного не могла быстро
справиться с такими повреждениями, а тут и времени то прошло, всего
ничего, одна ночь, и та не целиком. Красивым движением, Кар
выдернул из ножен у себя на поясе длинный кинжал. Лезвие покрыто
какой то мудреной чеканкой, а рукоять, судя по блеску, серебряная,
изукрашена каменьями даже чересчур обильно. Держать такой должно
быть сущим наказанием. Рука Черепа не смогла удержать кинжала, и он
едва не выронил его в люк. Кар, недовольно подхватив оружие,
вытащил из кармана рулончик синей изоленты, и начал приматывать
кинжал к руке приговоренного, не обращая внимания на его завывания
и причитания. Все приготовления были закончены. Сидевший внизу
зараженный разве что слюнями не исходил.