-Да будет исполнен приговор! – с этими словами Кара, конвоиры
подхватили Черепа, и бросили его вниз. Тот пытался выругаться, но
ему явно стало не до ругани, когда он со всего размаху приземлился
на зараженного. Тварь яростно урчала, на разные лады восхваляя
щедрость провидения, подарившего ему такую пищу. Череп отлетел в
сторону, ударившись о прутья. Ужас от происходящего лишил его дара
речи. Он лишь открывал рот, как выброшенная на берег рыба, и глупо
отмахивался примотанным к руке кинжалом. Монстр подступал к своей
добыче неспешно, ощерив острые зубы и выставив вперед плоские
когти. Он не боялся той железки, что держала в руках его испуганная
еда.
«Вкусная, свежая еда. Еда кричит, еда не хочет быть съеденной.
Рвать, кромсать и есть. Свежую, теплую плоть и кровь. Еда…»
-Не подходи! – полный ужаса выкрик Черепа оборвался холодящим
сердце визгом. Лотерейщик набросился на человека, и начал терзать
его, отрывая целые куски плоти. Кровь разлеталась вокруг веерами
капель, окропляя утрамбованную землю помещения. Толпа молчала,
созерцая эту расправу. Андрей не выдержал. Молча отвернувшись, он
двинулся к выходу. Уже у самой двери, ведущей со склада на задний
двор штаба, он услышал последний, предсмертный вопль Черепа,
оборвавшийся торжествующим урчанием запертой твари. Свиридов не
стал оборачиваться. Лишь с силой захлопнул дверь, отрезая себя от
кровавого пиршества.
Пробка с хлопком вышла из горлышка бутылки, и тонкий ручеек
кристально чистой жидкости с журчанием обрушился на дно граненого
стакана. Свиридов сидел за массивным деревянным столом, тупо
уставившись на медленно заполняющуюся спиртным посуду. Рука
дрогнула, и жалкие остатки алкоголя пролились на столешницу,
расплескавшись по ней небольшими лужицами. Поморщившись, Андрей
бросил пустую бутылку на стол, и схватил стакан в руки, сразу же
осушая его наполовину. Устойчивость иммунного тела, и раньше далеко
не слабого в этом плане, к алкоголю, поражала и одновременно
раздражала. И почему у многих других иммунных такой проблемы нет? С
учетом этой, на столе лежат уже три пустых бутылки из под не самой
слабой водки, а блаженным забытьем и не пахнет. Ну где же она, та
темнота, что так любит поглощать его сознание, когда становится
совсем хреново? Сейчас ей самое время появиться.