Облившись водой из бочки, стоявшей тут же, в углу, они полезли в
жар парилки, имея на себе лишь шапочки из свалянной шерсти, да
махровые полотенца. Игар забросил несколько веников в кадку с
горячей водой, и развалился на полке, едва не упираясь ногами в
стену. Андрей устроился полкой выше, ощущая как по телу медленно
расползается жар, обильно выгоняя пот. Наконец, заявился и Анисим.
Прикрыв дверь, он сурово сплюнул на раскаленный печной бок,
наблюдая за быстрым испарением слюны.
-Жар хорош, ничего не скажешь. Хотя, могло быть и лучше. Ну что,
Игарушка, попаришь нашего гостя веничком?
-Это мы завсегда? – довольно улыбнулся гигант. Андрея такая
перспектива совершенно не обрадовала. Представив, как этот
человек-гора будет раз за разом обрушивать на него вязанку листвы и
прутьев, он решил попытаться увильнуть от оздоровительной
экзекуции.
-Не утруждайтесь, я лучше сам…
-Сам-сусам. Нешто убоялся силача нашего? – насмешливо осведомился
Знахарь, вытягивая из кадки мокрый веник, - Ну так, давай я тебя
отхожу веником? Меня то, не боишься? Я ведь не такой большой, как
наш силач?
В словах Анисима слышался какой то подвох, но идти на попятную и
тут Андрею претило. С видом заключенного, идущего на экзекуцию, он
спустился вниз, и улегся на отполированную временем и человеческими
телами древесину. Расслабившись, он застыл, в ожидании первого
удара. И удар почти мгновенно последовал, и было в нем столько
хлесткой дури, что Свиридов аж вскрикнул, хватаясь руками за полку.
Удары веника следовали, один за другим, и не создавалось даже
промежутка, чтобы возопить о пощаде. Не верилось, что в не таком уж
колоссальном по пропорциям знахаре может скрываться такая
нездоровая дурь. Сколько продлилась экзекуция, Андрей не знал. Лишь
слышал приглушенное бормотание Анисима.
-Ничего, ничего. Баня, оно самое полезное дело. Улей болячки
телесные лечит, а баня, при должном к ней отношении, с немощами
разума и души помогает. Так что, терпи. Вреда не будет.
Как покинул пределы парной, Андрей толком не смог вспомнить.
Очнулся уже на скамье, перед узким деревянным столом.
Посмеивающийся Игар разливал по пузатым керамическим кружкам какую
то шипучую жидкость. Анисим бережно вложил в руки Свиридова сосуд,
и тот приложился к нему, на автомате, словно бездушный механизм.
Рот обожгло холодом, но то был приятный холод добротного домашнего
напитка. Освежающая кислинка натурального хлебного кваса. Разум
вновь начал оживать. Андрей начал связно мыслить, и больше того,
ощущал сейчас такую легкость, какой пожалуй не чувствовал уже
несколько долгих лет. Закутанный в длинную белую простыню знахарь
довольно крякнул, ударяя кружкой по столу.