Но
противный Эдвард снова не поверил. Вот уж и не знаю, что его
смутило: компания радикально-настроенных служителей в уголочке,
медведь за барной стойкой или компания вооруженных воинов в центре
зала, но некромант побледнел, икнул и попытался вторично лишиться
сознания.
–
Все. Больше не пью, – пообещала я висящей над головой
люстре.
«Мы в замке некромантов, девочка, – ехидным
голоском пропел артефакт. – С такой впечатлительностью ты будешь
просто не просыхать».
Утешил, блин!
–
У меня все болит... даже кончики волос, – застонал Эдвард из кресла
и попытался принять удобное положение.
Я
пронаблюдала за тем, как адепт черной магии встает на колени прямо
в кресле, теряет равновесие, падает гудящей головой вниз и замирает
в сложно описуемой позе – руки раскинуты в стороны, лицо вжалось в
гладкий ворс дорогого ковра, дрожащие колени упираются в подушку
кресла, а пятая точка призывно торчит вверх.
И
если я вчера добралась до дивана в гостиной полностью без сил и
желания снимать одежду с коварными застежками, поэтому встретила
похмелье при полном параде, то Эдвард успел-таки частично
оголиться.
Многообещающий вид тощих волосатых
конечностей и красных трусов в белую незабудку говорили за то, что
это зрелище я не забуду. Даже если очень-очень сильно постараюсь.
Более того, оно будет преследовать меня в кошмарах и портить
романтическое настроение.
«Алконавты, – глумился Азра. – Как вы
допились до такого?»
А
действительно, как?
Хорошо помню только то, как утром мы с
превеликим трудом доползли до замка, умудрившись раз пять потерять
отлучившегося по зову природы Эда. Войдя в холл, где нас любезно
встречал Уинслоу, Рычай попытался штурмом взять лестницу наверх,
стек на пол и отключился. Глядя на его пример, мы с Эдом решили не
повторять попытку и свернули в гостиную, расположенную на первом
этаже.
О
минувшей ночи память хранила только обрывки, отказываясь давать
последовательный видеоряд. Лучше всего сохранились воспоминания
того, как я втащила упирающихся парней в «Поющую воблу».
Сейчас, на гудящую и относительно трезвую
голову, я понимала, что компашка подобралась не самая мирная, но в
тот момент на мою сторону встали спасительная сила бренди и фраза
«Народ! Че щас расскажу. Вы просто оборжетесь!»
Пока парни переодевались в сухую одежду,
заботливо выделенную кем-то из хозяев «Воблы», я демонстрировала
публике силу ораторского искусства. Под взрывы хохота нас накормили
жареной рыбой с неопознанными мною листами салата, предложили
согреться и выставили бутыль без этикетки.