4. У Пушкина князь Гвидон, на секундочку, тоже как-то слишком
быстро развивался, а тут у нас – божественные гены, особое питание
и некоторые процедуры, о которых скажем малость ниже. Результат –
можно сказать, герой-бройлер. Готов к употреблению в краткие сроки.
Покореженная с детства психика – обязательный для героя атрибут –
прилагается сверху.
Нужно сказать, мало кому из героев по этой самой психике
доставалось так, как Ахиллу.
Впечатленная пророчеством о том, что, мол, сын – в перспективе
великий герой и великий же мертвец в троянском походе, Фетида
решила довести сынулю до бессмертия. Первая ступень включала
классическую закалку, с поправкой на божественное понимание. То
есть, с долгим маканием младенца в ледяные воды Стикс, под немое
удивление теней и аккомпанементное бульканье младенца («Мама, мама,
ты там не забыла, что жабр у меня таки нет?»). При макании младенца
держали за пятку, потому что за другие рычаги держать побоялись
(что таки сыграло потом свою зловещую роль).
Стадия вторая – контрастная – заключалась в натирании младенца
амброзией и засовывании в печку по ночам. Неизвестно, что по этому
поводу думал сам Ахилл («Мама, а можно лучше Стикс, я буду честным
Ихтиандром!») – но этот этап долго не продлился. Как-то ночью
проснулся Пелей и со словами: «А чем это тут таким аппетитным
пахн…» заявился на кухню, где жена, как заправская Баба Яга,
запекала Ахилла в корочке из амброзии.
Последующий насыщенный монолог показал, что Пелей к таким
рецептам относится очень неодобрительно (мол, нет, некоторые у нас
в роду сыновей варили, но чтобы запекать целиком, в кляре?!).
Фетида, вспомнившая во время монолога, что Пелей одолел ее в
единоборстве, представила крепость мужних плюх и (такая-сякая)
сбежала из дворца в море.
А Пелей взял да и как-то нечаянно запустил третью стадию
геройского воспитания. Отдав маленького Ахилла кентавру Хирону.
Хирон ради такого дела не пожалел ничего, кормил Ахилла мозгами
медведей и печенью львов (и настоятельно игнорировал просьбы «дать
пожрать чего нормального»). Само собой, от античных стероидов Ахилл
озверел вконец, на диких зверей кидался с голыми руками и воплями
«Пасть порву!», а Фетида плавала поблизости и изумлялась: мол, вот
его и на кифаре учат петь, что ж сынок такой нервный-то?